Каменное сердце. Александр Прозоров

ешьте, – снова покачала головой хранительница лесного покоя, но воздействовать чем-то, кроме уговоров, на существ из плоти и крови она не могла.

      – Я не буду этим травиться, – категорически мотнул головой ведун.

      – Как хочешь, силой кормить не стану, – весело отмахнулась Роксалана. – Но имей в виду, что кроликов из твоих петель я выпустила, и других зверьков тоже, всех до единого. Так что или грибной суп, или суп из снега. Выбирай.

      – Каких кроликов, каких зверьков?! – поднялся на ноги Середин. – Где ты их взяла?

      – Из тех самых петель, что ты поставил, пока меня тут не было. Вон там, там и там, – указала она в сторону густых ольховых зарослей.

      – Я ничего не ставил.

      – Ага, как же! – хмыкнула спутница. – Что, я твои петли не узнаю? Волосяные, скрученные. Я их все порезала, а зверей отпустила, пока живы.

      – Проклятье! – схватился за голову Олег. – Надо сматываться! Уходить немедля!

      – Куда? Темнеет уже, Олежка. И суп вот-вот готов будет.

      – Ты чего, не поняла, ненормальная?! Ты чужие ловушки разорила, чужие! Да охотник здешний, как все это увидит, нас просто в куски разорвет!

      – А зачем он зверюшек бедных обижает? Природа – это наша породительница, и относиться к ней нужно с любовью, с уважением. А не потребительски. Вам бы только захапать, урвать, сожрать, срубить, увезти… Вроде, закипело уже. Так чего, точно не будешь? Тогда хоть соли дай!

      Ведун сплюнул, сел обратно к пню и подтолкнул к девушке чересседельную сумку. Из всех сентенций, произнесенных довольной своим героизмом Роксаланой, он согласился только с одной: сниматься с лагеря было уже слишком поздно. Солнце ушло за далекие горы, и небо стремительно темнело. Теперь волей-неволей придется ждать утра.

      – Ты каким богам молишься, милая леди? – окликнул он спутницу, которая жадно, с чавканьем пожирала суп.

      – А тебе зачем?

      – Хочу знать, по какому обычаю тебя утром хоронить.

      – Ничего со мной не будет, Олежка, – облизала ложку Роксалана. – Вкусные, нормальные грибы. И лошадям не будет, они по паре кило точно умяли. Я думала, откажутся, а они мою поляну вычистили, как газонокосилки. Сморчка порченого не оставили. Так что все, твоей доли больше нет. Слишком долго думал. А я уже наелась, а я уже наелась…

      И она весело заскакала вокруг костра, корча Середину кривые рожи:

      – Моя-ля шуга-шуга, моя-ля вьюга-вьюга! Ну, что ты сидишь такой кислый?! Смотри, какой вечер славный! Смотри, какой снег! Смотри, какой огонь! Как тут здорово, Олежка! Ну, иди сюда, давай потанцуем. Моя-ля шуга-шуга, моя-ля вьюга-вьюга!

      Она закружилась, раскинув руки и подставив лицо уже почти черному небу. Полюбоваться танцем Олегу не удалось – лошади, фыркая и мотая головами, внезапно сорвались с места и помчались через озерцо назад по проложенной утром тропе. К счастью, далеко они уйти не смогли – не поместившись бок о бок на узкой дорожке, застряли среди сугробов на другом берегу. Ускакал только серый мерин,