Неувядаемый цвет. Книга воспоминаний. Том 2. Николай Любимов

лирик и не такой глубокий мыслитель. От!

      – А Коцюбиньский? Его с Чеховым не сравнишь. Он стоит совершенно особняком. От!

      Находившийся тогда в ссылке московский писатель Сергей Марков, пострадавший по одному делу с Леонидом Мартыновым, сосланным в Вологду, пародировал Романенко так:

      – Э! Шо у вас Чернышевський, то у нас Мазэпа. От!

      Как-то зашла в редакцию женщина средних лет и принесла Попову рукопись. Держалась она не развязно, но свободно, как не держали себя ссыльные, в которых сразу чувствовалась скованность.

      – Вы, конечно, этого не напечатаете, – с усмешкой сказала она Попову. – В самом рассказе ничего «крамольного» нет – вы не напечатаете рассказ только потому, что его написала я. Принесла я вам его на всякий случай – а вдруг? Чем черт не шутит, когда Бог спит?

      Примечания

      1

      Курсив мой. – Н. Л.

      2

      «Чертухинский балакирь».

      3

      «Сахарный немец».

      4

      «Князь мира».

      5

      «Чертухинский балакирь».

      6

      «Чертухинский балакирь».

      7

      «Сорокоуст».

      8

      «Чертухинский балакирь».

      9

      «Сахарный немец».

      10

      «Сахарный немец».

      11

      «Князь мира».

      12

      «Чертухинский балакирь».

      13

      «Чертухинский балакирь».

      14

      Двоюродную сестру моей матери Елизавету Александровну Орлову и ее сына Владимира.

      15

      Озорнике (фр.)

      16

      Здесь многоточие в тексте Пуришкевича.

      17

      Перевод мой.