Дом окон. Джон Лэнган

Кажется, в общем у меня вышло около четырехсот страниц мелким почерком, но я до сих пор не в состоянии свыкнуться с тем, через что нам пришлось пройти. И по-прежнему не могу все это осмыслить. Время от времени я заглядываю в тетради, пересматриваю написанное: вычеркиваю слова и предложения, добавляю новые на полях и между строк. Сейчас вряд ли кто-то, кроме меня, сможет их прочесть; записи теперь смахивают на абстрактные полотна.

      Только что, в душе, я размышляла, с чего мне начать свой рассказ, и стоит ли его сокращать, чтобы быстрее дойти до конца. Я вспомнила нашу последнюю с Роджером ночь. Около трех часов утра Роджер поднялся с кровати и вышел на улицу. Он ходил во сне, я привыкла, – к тому моменту он уже несколько недель как поднимался каждую ночь ровно в три и бродил по дому. Но в ту ночь он впервые вышел на улицу, поэтому я последовала за ним. Обойдя дом несколько раз, он остановился на лужайке на заднем дворе. Была середина лета, но воздух был холодным, словно стояла зима. В пяти метрах от того места, где мы стояли, выдыхая клубы белого пара, была темнота. Не обычная темнота, какая бывает в три часа ночи, а угольно-черная темнота, разрезавшая двор пополам. Зверский холод исходил как раз от нее, словно за домом кто-то возвел огромную стену из черного льда.

      Огромная черная занавесь, укрывшая мой задний двор, должна была повергнуть меня в состояние шока, но тогда этого не случилось. С нами уже произошло столько всего странного – то есть абсолютно ужасающего. Тем не менее, я подошла к Роджеру; он уставился в темноту, будто что-то там разглядывал.

      – Вот оно, – сказал он.

      Я спросила:

      – Оно?

      – Мое.

      Я думала, что мне послышалось, и переспросила:

      – Что ты сказал?

      – Я, – и он продолжил вглядываться в темноту.

      – Ты – твой? – снова переспросила я.

      – Мой, – ответил он, и меня осенило.

      – Ага, – сказала я, – ты про это.

      – Я.

      – Оно – твое, и оно – это ты.

      – Где мой мальчик?

      – Тед?

      – Мы должны были тренировать подачи, – сказал Роджер и задумался. – Он ни разу меня не навестил.

      – Тед.

      Роджер развернулся ко мне лицом, но его взгляд был пустым.

      – Ты знаешь моего мальчика?

      – Едва ли.

      – Раньше он был таким послушным. Мы так часто проводили время вместе. А теперь все изменилось.

      – Что случилось?

      – Он умер.

      Поскольку тогда это было важно, я спросила:

      – Как он умер?

      – Я запер его, – ответил Роджер. – И выбросил ключ. А потом он умер.

      – Он все еще заперт?

      Краем глаза я уловила движение. Черная стена пришла в движение и начала колыхаться, словно перед нами действительно был огромный занавес. Если бы каждый квадратный сантиметр моего тела не закоченел от холода, от этого движения я бы покрылась мурашками. Мне показалось, что я разглядела кого-то в темноте – возможно, там стоял человек.