Запретный мир. Илья Новак

а если не согласен… тр-рш… иди в… пансион и… ж-ж-ж… никаких тебе скидок.

      – Смотритель слушает! – повторил де Фей.

      – Да что ж такое… тр-рш… Длинный, где ты там? – Голос стал громче.

      – Я не длинный. Я долговязый.

      – А! Привет, Бел! Как дела?

      – Какие наши дела? – Он подкрутил настройку, и треск помех стал тише.

      – Копаешься в своем навозе?

      Бел посмотрел в окно на засаженные чахлыми кустиками грядки и вздохнул:

      – Зачем вызывал-то?

      – Не приглядел еще себе какую-нибудь пышку-селянку?

      – Приглядел, – буркнул де Фей. – Чего тебе?

      – Слышь, ты там ведь по третьему разряду получаешь?

      – По четвертому.

      – Ну! В твои-то годы? Да, а сколько тебе? Ну, не важно… Мы тут с мужиками скидываемся, чтоб в королевском заезде поставить. Мне одна букмекерша шепнула, на кого… Верняк, по десять… то есть по семь монет с каждой вложенной. У тебя ж свободные должны быть. Предлагаю в долю войти.

      – Как? – уточнил Бел. – Вы – там, а я – здесь. У меня даже поезда не останавливаются, как я деньги вам передам?

      – Приезжай в город на денек. Ты в своем захолустье скоро совсем зачерствеешь.

      Бел подумал и сказал:

      – Нет, не хочу приезжать. И скачки – это не по мне. Ты из-за этого меня вызывал?

      – Из-за этого?.. Нет… а! Там сегодня через тебя состав пройдет.

      – Какой состав? – удивился Бел. – Сегодня ж не…

      – Знаю, что не… Но этот вне расписания. Маленький, пять вагонов всего.

      – Да откуда ж он взялся?

      – Откуда, откуда… Пустили с полуостовской ветки через нас. Цирковой поезд, слыхал о таких?

      – Ну, слыхал…

      – Это цирк Антона Левенгука. Он появился года полтора назад, еще шум был, помнишь, когда у него из труппы несколько человек исчезли? Нет, ничего ты, наверное, не помнишь… В программе: блохи-гладиаторы, девочка-вундеркинд, женщина, распиливающая сама себя ножовкой… – динамик донес радостное хихиканье человека, до глубины души восхищенного собственным остроумием, – и огромные кролики, которых достает из шляпы фокусник, он же владелец и антрепренер А. Левенгук. Впрочем, тебе это все ни к чему. Ты, главное, проверь, чтоб на путях ничего не было. И чтоб он там какую-нибудь живность не подавил. Ты там уже хозяйством обзавелся, Длинный?

      – Я – долговязый! – рявкнул Бел. – Все у тебя?

      – Все, все…

      – Я тогда отключаюсь…

      – Ну, бывай.

      Белаван отложил микрофон и щелкнул выключателем.

      – Длинный! – повторил он вслух, впрочем, без особого возмущения. Во-первых, он действительно был длинным, не высоким, а именно длинным, во-вторых, по природе своей Бел просто не способен был на кого-нибудь долго сердиться.

      Поезд ехал не слишком быстро. На передке под извергающей клубы дыма трубой висел плакат с надписью: ЦИРК А. ЛЕВЕНГУКА, – а под надписью располагалось высокохудожественное изображение мужчины,