Генетический шторм. Вадим Денисов

работал, в отеле трубку взяла Линна. Выслушал доклад об обстановке, для начала узнав главное:

      – А к нам дедушка пришел. Морячок!

      – Какой такой морячок? – удивился я.

      – Настоящий, в тельняшке и кителе, даже фуражка капитанская. Василий Семенович, ему лет шестьдесят пять, но вполне бойкий. Анекдоты рассказывает.

      – Бойкий это хорошо. А бабушки к нему не прилагалось?

      – Знаете, есть! Правда, не вполне бабушка… Вся в слезах, ее Лика успокаивает.

      Так, ребята, чувствую, пора мне гнать домой. Поездка в аэропорт отменяется, нужно приводить распухающую общину в кондицию. Скоро вечер, армяне приедут, пока разместим всех по лавкам, пока познакомимся.

      А там и ночь – к ней готовиться нужно особо. Ибо ночь, чувствую, будет тревожная.

      Поехал я, хватит пока путешествий.

      Глава 4

      Новые перспективы, находки и враги

      Следующие два, точнее, полтора дня, я, можно сказать, бездельно провалялся с ангиной.

      И до этого горло беспокоило, да все внимания не обращал – детский сад. Как можно было так вкрячиться. Юга, весна, которая здесь – лето, море – и ангина. Так и не понял, где схватил; вяло вспоминал об аптеке, а на деле лишь чайком горячим горло размягчал. Но тут уж конкретно прижало, температура скакнула вверх, и наши женщины начали меня крепить на постельный.

      Я поворчал, для порядка потряс холкой да и слег без сил, немного повалялся. Натащили мне лекарств всяких модных, под угрозой сексуального насилия залили глотку омерзительным люгольным дезодорантом дегтярного цвета и вкуса – ну и падлючья же смесь, чуть не вырвало…

      Только начали девки лечить папу, как в дело вмешалась Армянская Мама – бабушка Сирануш, реальная царица армянской группировки. Золотая женщина, век не забуду.

      Она резко и жестко отмела всю порошковую медицину, выгнала «этих коз» и, применяя в разговоре старинные слова «взвар», «настои» и вообще забытое мной словечко «покой», взялась за меня по-народному, потчуя травами, мазями и чуть ли не сушеными лягушками. Я слушался, почти не сопротивляясь, так как уже через четыре часа активного вмешательства Царицы почувствовал себя реально лучше. Но матрац погреть пришлось, завалился, лишь изредка выползая на балкон покурить, пока Царица не видит.

      Армяне полностью освоили «Парус» всего за несколько часов.

      А к концу следующего дня слева от «Орхидеи» громкими – порой даже чрезмерно – и эмоциональными хлопотами бурлил «Мини-Ереван». Девятнадцать человек – это все, что осталось от родственных семей клана, – заняли этажи согласно внутреннему статусу и тысячелетиями отработанной схеме расселения. К обеду красный кирпич стен «Паруса» со стороны «Орхидеи» еле просматривался за разноцветьем постельного и прочего белья, развешанного на веревках, а по галереям и гулким металлическим лесенкам затопали детишки. Вся эта движуха была крепко разбавлена трауром – сюрреалистично активным, словно люди хотели показной жизненной энергией заглушить скорбь и отпугнуть смерть.

      И над все этим встала смотрящей бабушка Сирануш.

      Плоховато