Золотые цикады сбрасывают кожу. Анатолий Стрикунов

Юре Абрикосову: «А не соблаговолите ли Вы, господин писатель, англоязычный псевдоним подыскать?».

      – Соблаговолю, – декларирует доброе намерение рыцарь пера, небрежным росчерком превращая себя в Бобби Томкинса.

      И чудненькая картина предстает нашему взору. Лежит на книжной витрине «Огненный лев с 47-ой авеню против Черной пантеры» Бобби Томкинса. Подходит читатель Коля к прилавку и, умиленно щурясь, шепчет: «Я не ошибся, это Томкинс, что «Кровавый Джон идет по следу» написал?».

      И обольстительная брюнетка продавщица, смахнув невольную слезу, тоже, естественно, поклонница плодовитого автора, подтверждает: «Тот самый! Вы не ошиблись – он! Что «Кровавого Джона» и «Кудрявую смерть»! И немедленно приобретает «Огненного льва» господин Коля.

      До пятого класса мы с Юркой сидели за одной партой, но взрослая жизнь разбросала.

      Я всегда немного настораживаюсь, когда встречаю Бобби, у него специфическая манера воспринимать людей. Внешне все как обычно: поглаживает бородку, иногда берет красную ручку и делает пометки в блокнотике. Но весь фокус в том, что на собеседника Юрке чихать. Слушает же с удовольствием, можно сказать, внемлет, так как сюжеты выискивает. Впрочем, любой настоящий профессионал немного маньяк.

      Например, идем с ним, на перекрестке светофор замигал и красный зажегся. Машины сразу остановиться не могут, мчатся потоком, как речка горная. Вдруг на той стороне улицы парень, в коричневой кожаной куртке и светло-серых брюках, выскакивает на дорогу. Я только успела заметить, как он взлетел над капотом и распластался на асфальте. Рядом с головой словно желтую краску разлили.

      Сразу отворачиваюсь и быстро ухожу: не могу видеть катастрофы, трупы. Это у меня с детства, всегда не любила фильмы о войне. А Томкинс: – Подожди, – кричит. Блокнотик достал, колпачок на ручке китайской отвинтил и что-то чирикает.

      – Пойдем быстрей, – говорю, – отсюда.

      – Погоди, надо записать, – лучезарно улыбается Бобби, – а то забуду. Чудесный сюжет. Парень отбывает наказание в колонии за расправу над насильником. Отомстил за любимую девушку. Подруга ждет его, храня верность. Отсидев, возвращается в город, спешит на свидание. Девушка стоит под большим циферблатом старинных городских часов и видит возлюбленного, выскакивающего на проспект прямо перед несущимся на бешеной скорости «Мерсом». Цветы рассыпались. Алые тюльпаны на асфальте, будто веер гейши, – продиктовал сам себе Томкинс и, захлопнув блокнот, заторопился. – Пойдем быстрей, а то закроют, уже полтретьего!

      И всю дорогу про сюжет говорил, успокоиться не мог. Прямо как ягд-терьер, сплошной адреналин. В нашем дворе есть пес этой породы. Как-то загнал на дерево кошку, но укусить не успел. Попробовал на дерево вскарабкаться – не вышло. Так терьер – хлоп, и в обморок. Юрка и внешне на него похож, быстрый, черные волосы, а вот недельная небритость почему-то рыжая. Только седины многовато.

      Легок на помине: дверь открылась, почти бегом влетает Бобби, включает видик,