Нелинейная зависимость. Дмитрий Янковский

вдруг понял, что некого. Что он несколько лет прожил в полном одиночестве среди старых и верных друзей. Нет, не в полном. Пашка может помочь. Верный как пес Резнов, потому что знает, насколько сильно зависит его карьера и положение от Андрея.

      Пальцы пробежали по кнопкам телефона.

      – Слава богу… – шепнул Андрей, услышав телефонные гудки.

      Пашка поднял трубку:

      – Алло.

      – Паш, это я, – торопливее, чем надо, ответил Андрей. – У меня тут возникла проблема со здоровьем. Внезапно. Ты бы не мог позвонить в поликлинику…

      – Что случилось? – В голосе Паши послышалось неподдельное беспокойство.

      – Глаза. Видно, инфекция какая-то. Слезы бегут ручьем уже полчаса. Позвонишь?

      – Конечно. Давай телефон.

      Андрей продиктовал врезавшийся в память номер.

      – Только попроси в регистратуре, чтобы присылали любого участкового, кроме Оксаны Шиловой. Хорошо?

      – Да. Ты и там наследил?

      – Это недавнее.

      – Сволочь ты все-таки… – искренне сказал Пашка. – Ладно, жди доктора.

      Время шло медленно, мысли ползали в голове неторопливыми слизняками. Образами. Тенями. Обрывками звуков.

      «Ты сама хочешь этого?»

      «Да…» – шептали горячие губы.

      Андрей точно не помнил чьи.

      «Прямо сейчас?»

      «Да. Иди ко мне. Вот так… Да…»

      Тени.

      Столько лиц, а в памяти почти ничего не осталось. Скрипы дверей. Шорохи. Вздохи.

      Платок промок насквозь. Пришлось сменить.

      Андрей уже не понимал, текут слезы сами или он действительно плачет. Хотелось шепнуть привычное с детства: «За что?» – но язык не поворачивался. Начало знобить.

      Озноб. Валька Знобин. Зазноба.

      Черт бы все это побрал!

      – Да прекратите вы все! – устало вымолвил Андрей и снова уткнулся лицом в ладони.

      Свет, проникающий между штор, резал глаза, как скальпель неумелого хирурга. Андрей перешел в кабинет и наглухо закрыл жалюзи. Озноб усилился. Андрей сел в углу, между окном и теплым шкафом оперативной памяти, постукивая зубами.

      «Может, я умираю?» – мелькнула мысль.

      Мелькнула, но не улетела бесследно, словно бродящие в комнате тени взяли ее на привязь.

      «Умираю…» – тихо рычала она, выматывая последние нервы.

      – Пошла прочь! – рявкнул на нее Андрей. – Пошла!

      Ничего не видя во тьме сквозь потоки слез, он несколько раз лягнул ногой. Зацепил кресло, и оно грохнулось на пол.

      «Слепну…» – подумалось с кристальной ясностью.

      Сердце оборвалось и рухнуло в бездонный колодец.

      – Нет. Не надо… – забормотал Андрей и стал на четвереньки. – Не надо, не надо, не надо.

      Тени закружились быстрее. Мысли о смерти и слепоте лязгали цепями коротеньких поводков.

      – Вы же сами хотели! – Андрей на карачках попятился из кабинета. – Вы все сами ко мне пришли! Ни одну из вас я бы пальцем не тронул, если бы вы сами того не хотели! Идите прочь!

      Голос Оксаны звучал в