Без воздуха. Андрей Загорцев

группы – полная противоположность прежнему ротному, невысокий, сухощавый капитан-лейтенант Поповских, брюнет с правильными чертами лица, тридцати лет от роду. Все занятия с нами проводит сам. Кажется, нет той области военной науки, которой он не знает. Рассказывает очень увлекательно, с юмором и шутками. Приятно послушать, да и просто смотреть на такого человека. На службу приходит в гражданском костюме, а потом переодевается. Служит с интересом, как шепчутся матросы, иногда любит «покататься на синем дельфине», однако в пьяном виде никогда к подчиненным не лезет.

      В первое же утро меня, еще не переодетого в морскую форму, погнали на пробежку. Я ожидал худшего, однако все прошло гладко, бежал ничуть не хуже остальных. В конце, когда была подана команда «максимальное ускорение», я рванул в своих яловых сапожищах так, что последние триста метров за мной стояли тучи пыли, а на землю сыпалась мелкая щебенка.

      Мичман, заместитель командира, проводивший с нами зарядку, довольно заржал и сказал, чтобы я зашел к нему после завтрака в баталерку – переодеться. Он выдал мне новую форменку, воротник под названием гюйс, черную пилотку и почти невесомые короткие хромовые ботинки, два кругляша нашивок, именуемых на флоте «штат», и объяснил, что куда прикрепить.

      Командир группы, зашедший в баталерку, сказал, что видел мою парашютную книжку. Он задал мне пару вопросов по этой части, остался доволен моими ответами, залез в шкаф, открыл ящик и сунул мне в руки парашютный значок.

      – Вот тебе «прыгунок», носи на форменке, у нас разрешается. Спрашивать никто не будет, просто так у меня ни один человек его не наденет, но учти, спохабишься на прыжках, сдеру значок перед строем.

      Минут сорок я приводил себя в надлежащий вид, пришивал «штаты» на положенные места, отглаживал брючины, заминал, как положено, пилотку. Мою старую форму мичман положил в вещмешок, с которым я прибыл. Сапоги я сам привязал к ремешкам, предназначенным для крепления химзащиты. Эта форма очень пригодилась мне для нарядов по камбузу и всяких строительных работ. А о преимуществе на зимних выходах хороших необрезанных яловых сапог перед короткими флотскими ботинками даже и говорить нечего. Правда, все это я узнал потом, а сейчас был совсем юный карась, водолаз-разведчик.

      Служить и учиться здесь было очень интересно. Пока мы были в статусе молодой группы, проходящей боевое слаживание, не ходили ни в какие наряды и не привлекались на подсобные работы. Нам предстояло освоить всю программу обучения, совершить несколько прыжков, учебных спусков с аквалангом, поучаствовать в учениях. Только после этого мы станем полноценной группой специального назначения.

      Надо сказать про одну интересную особенность нашей группы. Она была «английской». Занятия по заморскому языку проводили несколько преподавателей. Мы заучивали американский военно-морской слэнг, команды. Некоторые занятия по материальной части стрелкового вооружения проходили на английском языке. Матросы поговаривали, что есть еще группы «японцев» и «французов».