Государь. Александр Мазин

сядет в Константинополе, нам с того пользы никакой. Полководец он сильный, воинственный. Где другой откупится, этот ударит.

      – А Василий? – спросил князь.

      – О нем мало знаю. Но больших побед за ним не числится. Мятеж Склира не он подавил, а Варда Фока. Решил с булгарами дунайскими повоевать – был бит. Удирал оттуда, хвост поджавши. Так что, думаю, нам прямая выгода помочь Василию. Заплатит он хорошо. И обязан нам будет.

      – А я на дочери его женюсь, – заявил Владимир, уже привыкший к тому, что все мирные договоры с ним закрепляются узами брака. – Есть у него дочь красивая, воевода?

      Духарев пожал плечами:

      – Дочери императорской крови в Большом императорском дворце найдутся, а вот о красоте их мне не ведомо.

      – А если Василия побьют? – спросил Добрыня. – И воев наших – вместе с ним?

      Тут уж пожал плечами Владимир. Кого боги любят – тому и победа. Зачем гадать? Но спросил напрямик:

      – Ты против, дядя?

      – Не то что против… – задумчиво молвил Добрыня. – Но я б еще подумал.

      – Торопиться некуда, – сказал Духарев. – Этот Мелентий нашей зимой так напуган, что будет сидеть в Киеве до весны.

      – Но он мог бы не сам идти, а послать кого, – справедливо заметил Добрыня.

      – Мог бы, – согласился Владимир. – Нам то что? Согласимся мы дать воев – всё равно, пока Днепр не вскроется, не пойдем. Не согласимся – так и вовсе торопиться некуда.

      – Разумно, – кивнул Добрыня. И, погладив бороду, стрельнул насмешливым взглядом в сторону Духарева: – Хороший мёд должен выстояться. Тогда и цена на него другая будет.

      На том и порешили.

      Следующим утром князь Владимир с дружиной отправились на полюдье.

      А днем в дом Духарева заявились посол Мелентий и ромейский старшина Кирилл Спат.

      – Мы слышали, хакан Владимир покинул Киев? – после обмена традиционными приветствиями спросил Кирилл.

      – Да, уехал на полюдье, – подтвердил Духарев. И пояснил: – Это сбор дани.

      – Сам, лично? – удивился Мелентий.

      – Такая традиция. И дед его ездил, и отец. Забрать дань, что свезли на погосты, рассудить давние споры… Еще пиры, ловитвы. Это совсем не так скучно, как кажется. И дружину содержать легче. Пока она в Киеве, то кормится из княжьих запасов, а когда в другом городе гостит – из городских. Хотя сейчас это уже не так важно, как при его деде, Игоре. Теперь у князя дружина большая и по всей большой земле рассредоточена. Границы держит, в городах за порядком следит, а бывает, и пощиплет кого, – тут Духарев лукаво улыбнулся. – Воинам, особенно молодым, без дела скучно.

      – И долго это… полюдье длится? – мрачно спросил посол.

      – Когда как. Бывает – месяц. А бывает, и до самой весны.

      – Плохо. – Мелентий какое-то время помолчал, потом спросил осторожно: – Светлейший муж, как думаешь: то, что хакан меня не принял, это – дурной знак?

      Сергей засмеялся как можно естественнее. Хлопнул панибратски, как старший – младшего, посла по плечу:

      – Не