Морг. Практика. Акатава Ибис

ко дворник пытался скрести подмерзший с ночи снег с асфальта.

      Фыркалка открыв глаза и потянувшись всем телом, почти выгнув спину широкой дугой, неспешно встав и посмотрев на серый пейзаж, двинулась к железной двери.

      Та открылась, выпуская из недр здания фигуру в куртке и широких, дедовских валенках, на размер больше, чем того надо. Фигура достала из кармана пачку сигарет, вытащив одну и спрятав в карман, из другого появилась газовая зажигалка. Очередной порыв ветра налетел и сдул капюшон, открывая лицо и шею неизвестного.

      Это был мужчина средних лет, отвернувшись от ветра и со 2 попытки прикурив сигарету, он глубоко затянулся. Вдыхая морозный воздух и дым мужчина, увидел Фыркалку, та подошла к нему вплотную и мяукнула, в ожидание, глядя на него.

      – Что, голодная? – Спросил он у кошки. Та вновь мяукнула, будто поняв обращение к себе.

      – Сейчас докурю и пойдём. – Ответил мужчина, вновь глубоко затянувшись и выпуская дым через ноздри. – Когда – нибуть какой-нибудь студент или студентка будут изучать на мне легкие курильщика с 20 летним стажем. – Продолжил он и не весло хмыкнул. Он вообще мало улыбался или может, его улыбки не было видно из-за всегда небитой бороды, которую он специально отращивал и очень любил. Жесткая и немного кучерявая она ему на удивление очень шла, делая его лицо солидным и привлекательным одновременно.

      Бывает такой тип лица или такие мужчины, которым ни борода, ни усы, ни тем более щетина не идёт, она их старит или придаёт виду неопрятность, но только не в его случаи.

      – Эх, не люблю студентов, особенно девиц. Вечно они в обморок падают… – В сердцах сказал он и плюнул. Затушив окурок и бросив его в рядом стоящее урна, обратился к кошке:

      – Пошли, Фыркалка. – В подтверждение своей клички та фыркнула и подошла к двери. Мужчина открыл тяжелую, железную дверь, пропуская кошку, что неспешно переступила порог, и зашёл сам. Дверь захлопнулась с гулким эхом, которое бывает только в пустых и длинных коридорах, облаженных кафельной плиткой, прокатившись по безлюдному коридору, до самого конца, в комнате, где горела одна верхняя лампа.

      Вытерев ноги об выцветавший за года, потертый, весь в дырках коврик, и отряхнув с куртки, колючие снежинки, что уже начали таять, мужчина с кошкой, что вновь мяукнула, пошли по длинному коридору вперед, к единственному источнику света, в этом сером и не совсем уютном здание.

      ***

      Павел Никифорович был начальником подразделения полиции по уголовному розыску, уже 20 год своего рабочего стажа. Мужчина солидный, с брюшком от «кружечки пива», каждый выходной за телевизором во время просмотра матча, и роскошными темными усами, которыми он сам очень гордился и каждое утро расчесывал в ванной комнате перед зеркалом специальной, только предназначенных для них, щеточкой, чего нельзя было сказать о его лысеющей шевелюре, таких же когда-то черных волосах.

      Он очень любил говорить в шутку: «Это, царь батюшка, всё от усердия не возможного. Ишь, как много всякого сброда развелось! Всех поймаю, всех к закону!» – Хотя сам, грешил взяточками, так не крупными, всё по мелочи: коньячку, к примеру, марки «Лезгинка» или водочки, да не какой – нибудь, что алкаши пьют, а «Парламент» или на худой конец «Старая Москва», а где бывает и золотой промелькнёт. Он «подарки» принимал, но так, что это выглядело именно так что это в «благодарность»…

      Но, в это утро его усы были не причесаны, и сам он выгладил не презентабельно. Серое утро пробивалось в окно второго этажа, в кабинет Павла Никифоровича. Настенные часы пробили 7 часов утра, а он так и не сомкнул глаз. Дело было не шуточным, совсем не шуточным.

      Не успел он вчера выйти из кабинета и с чистой совестью пойти на заслуженный отдых, как его остановил начальник отдела безопасности граждан и понеслось. Мол, много бродяг стало ходить и преступные группировки образовывать в районе, надо разобраться. Надо, кто ж против? А почему, должен разбираться, он, Павел Никифорович с этим? А, от того, что к нему все молодые ребята ушли, в – «детективов» играть, у него никого нет, для гражданской безопасности.

      Пришлось идти, смотреть списки, читать, отдавать распоряжение о переводе из одного отдела в другой, молодых ребят. Уставший дерганый, Павел Никифорович решил, что на этом всё, но не тут-то было, когда он во второй раз попытался уйти с работы в 11 часов ночи, пришло сообщение об убийстве. Пришлось оставаться и высылать людей на указанный адрес. Он был зол и раздражён и не обратил на это внимание.

      Когда сведения подтвердились и нашли труп, то было 23:53 минуты, Павел Никифоровы решил уже не идти домой, а заночевать в своём кабинете, блага на такой случай у него был замечательный диванчик, в дальнем углу комнатки, который прекрасно раздвигал и был мягким и удобным. Конечно, нужно было опросить близь стоящие дома, может, кто – нибудь что – нибудь слышал или видел, в чём надежды было мало, но это Павел Никифорович отложил до утра, рассудив так: «Труп обратно не встанет и не побежит, а сон вещь нужная и полезная». – И уже не совсем с чистой совестью прилёг отдохнуть.

      Но и в третий раз ему не дали того, чего он так хотел, раздался звонок, пришлось принять вызов. Один из участников операции,