Проверим на вшивость господина адвоката. Екатерина Вильмонт

Там Макаревич пел ее любимую «Птицу цвета ультрамарин».

      – Какая прелесть все-таки, – сказала девушка. – Обожаю Макаревича!

      – Я тоже, особенно эту песню.

      – Нет, я многие люблю… – Девушка достала из сумочки маленькую жестяную коробочку. – Хотите леденцов? Попробуйте, очень приятные… – предложила она. – Как ни странно, они хорошо утоляют жажду.

      – Спасибо, – сказал Лиза и взяла несколько крохотных желтых леденчиков.

      – А как вас зовут? – спросила девушка. – Меня – Беата.

      – А меня Лиза.

      – Моя мама была помешана на Беате Тышкевич, знаете такую польскую актрису…

      – Да, конечно, знаю, красивая женщина…

      – Лиза, а это ваша машина?

      – Моя.

      – Вы хорошо водите… Меня иной раз укачивает в машине, а вы совсем не дергаете, так плавно она у вас идет…

      Слышать похвалу ее водительским способностям почему-то было очень приятно. Да и вообще Беата ей нравилась.

      А какие у нее красивые руки! Длинные, тонкие пальцы, безукоризненный маникюр. Интересно, почему она сама не водит машину, наверняка деньги у нее есть. Лизе всегда было интересно побольше узнать о незнакомых людях, не столько из праздного любопытства, сколько из желания составить мысленный психологический портрет… Этому ее учил Саша, блестящий журналист. Он владел этим искусством в совершенстве, несмотря на молодость…

      – А вы сами не водите машину?

      – Нет, мне не хочется, в Москве такое ужасное движение… Надо иметь железные нервы…

      – Это факт, – улыбнулась Лиза. – А вон и поворот на Переделкино. Вам куда?

      – В писательский поселок, знаете?

      – Конечно.

      За городом было еще довольно много снега, но в воздухе уже чувствовалась весна. Окошко у Лизы было приоткрыто.

      – За мостиком налево, потом направо, еще раз налево, – командовала Беата. – Все, приехали. Лиза, вы меня дождетесь?

      – Обязательно.

      – Прекрасно. Тогда через сорок минут посигнальте мне, ладно? – Она залилась румянцем, отчего стала еще красивее.

      А к калитке уже спешил мужчина в тельняшке и кожаной жилетке, с полуседой бородкой. Его лицо показалось Лизе знакомым. Наверняка какой-то писатель, кажется, я видела его по телевизору. Он был чуть-чуть ниже Беаты, которая, никого не стесняясь, прильнула к нему, а он поспешно увел ее в дом.

      Любовь, подумала Лиза. А ведь он старше нее лет на двадцать, не меньше. Ну и что? Я в такого не могла бы влюбиться… А хочется, черт побери… Я давно не влюблялась. Но в такого – никогда. Вот Сметанин – другое дело. Но он на меня и не взглянул. Ну и черт с ним. При воспоминании о красивом адвокате заныло сердце. Ничего, пройдет. Мне негде его увидеть. Я не знаю, где он живет, где работает… А может, спросить Адку? Да нет, она только посмеется надо мной. Эх, может, и в самом деле поехать в Австралию, завести роман со вдовым Роем Шелли… Красиво, черт возьми, звучит – Рой Шелли, куда красивее и романтичнее, чем Алексей Сметанин, между прочим. Выйти замуж, забрать бабушку и уехать, к чертовой матери, в Австралию, там кенгуру, коалы, утконосы и деревья