Озорные вещи, рассеянный жираф и другие. Валерий Вайнин

ереве заяц

      газету читал

      и крикнуть мне «здрасьте»

      при этом забыл,

      хоть заяц тот явно

      игрушечным был.

      Игрушечным солнцем

      сверкал небосклон,

      за шляпой гонялся

      игрушечный слон,

      игрушечной стаей

      носились грачи,

      игрушечный поезд

      возил кирпичи,

      в игрушечной луже

      плескаться был рад

      мой неугомонный

      игрушечный брат.

      Загнал нас обедать

      с великим трудом

      игрушечный папа

      в игрушечный дом,

      и каплю за каплей

      снимали мы с губ

      игрушечной ложкой

      игрушечный суп.

      А после обеда

      решила семья,

      что мало взрослею

      игрушечный я.

2

      Гуляющих тревожа,

      в каникулы весной

      по скверу плыл Сережа

      на лодке надувной.

      А я ему,

      а я ему:

      «Куда плывешь и почему?»

      А он в ответ,

      а он в ответ:

      «Хочу объехать белый свет.»

      Вороны драли глотки

      и поднимали визг

      о том, что плыть на лодке

      по скверу – жуткий риск.

      А я кричу,

      а я кричу:

      «Серега, я с тобой хочу!»

      Но он ворчит,

      но он ворчит:

      «Двоих нас лодка не домчит.»

      Тут лодочка Сережки,

      наметившего цель,

      застряла на дорожке,

      внезапно сев на мель.

      А я ему,

      а я ему:

      «Давай, с булыжника сниму!»

      И он в ответ,

      и он в ответ:

      «Спаси, а то свалюсь в кювет!»

3

      В лесу, где белки сбились в стадо,

      а дрозд играл им на трубе,

      жил-был медведь из мармелада

      в узорной пряничной избе.

      Цветы растил он и трудился,

      крутя для зайцев карусель,

      но как-то утром заблудился

      в тумане, сладком, как кисель.

      Полдня медведь бродил по кругу

      и, причитая на ходу,

      притопал в город с перепугу

      и очутился в детсаду.

      Его, дрожащего, как мышка,

      вмиг обступила детвора,

      и мармеладный этот мишка

      услышал звонкое «ура!»

      Потом он пил кефир из чашки

      и, успокоенный слегка,

      гонял с ребятами в пятнашки

      и строил замки из песка,

      и, хохоча, качал качели,

      а под конец, пустившись в пляс,

      сказал: «Спасибо, что не съели.

      Признаться, я боялся вас.»

      Ему в ответ сказала Влада:

      «С тобой дружить – большая честь.

      Пусть даже ты из мармелада,

      друзья не станут тебя есть.»

      Они расстались на опушке.

      Для писем не было чернил —

      медведь из пряничной избушки

      в детсад с мобильника звонил.

4

      Я негодую

      в девятый раз

      и заколдую

      тебя сейчас.

      Кошмары в чаще

      встают стеной —

      должна ты чаще

      играть со мной.

      В окошко глядя,

      вздыхает мгла:

      не честно, Надя,

      что ты ушла.

      Упорно дуя

      полдня в свисток,

      я заколдую

      тебя в цветок.

5

      В стоящих рядышком домах,

      у старенькой пекарни,

      достойно жили Ох и Ах —

      застенчивые парни.

      Они старательно с утра

      трудились по две смены

      и, вроде, были доктора,

      а может, бизнесмены.

      Был Ох печальным толстячком

      болезненным и хилым,

      но Ах смотрелся бодрячком,

      в общенье очень милым.

      И уж конечно, не вчера

      слушок прошел в народе,

      что Ох и Ах – профессора

      и шахматисты, вроде.

      Но,