Куклы, в которые не играют. Анна Левска

ми, а я – отвечать на эти звонки так, словно это негласный начальник моей жизни, перед которым нужно отчитаться о выполнении дневного плана.

      На мой первый полноценный юбилей – десятилетие – крестная привезла из-за границы куклу, как модно тогда было говорить, импортную. Шел 96-ой год, половина страны страдала от перебоев электричества и воды, и мы не стали исключением. Только в деревне все катастрофы и потрясения ощущались намного спокойнее, будто мы находились в тылу воинствующих девяностых: треск дров в печке (осиновые горели хуже), отблески света на полу кухни по вечерам, отец, читающий очередную книгу, снятую со стеллажа. Этот стеллаж занимал всю длину родительской спальни. Позже я узнаю, что странная полка с учебниками по ботанике – следы еще одного несбывшегося в семье учителя. В доме всегда был запас свечей, фонарей, керосиновых ламп, потому что уже с 8 вечера электричество отключали. Отец доставал запас тыквенных семечек, и я ложилась рядом с ним, делая вид, что читаю блекло-серое на желтом.

      Так вот, мне подарили куклу. Классический образец девочки, которой я не стала: белокурые локоны, пухлые розовые губы, голубые глаза, румянец на щеках. Надето на ней было пышное цветное платье с милым кружевным воротником. Мне было десять, и это была моя первая кукла. Родители покупали мне игрушки: животных, наборы посуды, какие-то фигурки, даже набор юного механика. Но кукол среди них никогда не было.