Изнанка мира. Тимофей Калашников

приседаниями и короткой растяжкой. Сын наркома, наоборот, тщательно разминал каждый сустав и долго исполнял различные приемы. Когда он в очередной раз подпрыгнул и живописно, с разворота, махнул ногой, Сомов не выдержал:

      – Долго будешь воздух пинать, сынок?

      Петр злобно глянул на заклятого врага. Фигура Сомова была под стать лицу: мощный, мускулистый торс, ширина плеч напоминает о былинных богатырях, а кажущиеся кривыми из-за перекачанных бедер ноги – о сказочных прямоходящих медведях.

      – Готовы? – спохватившись, спросил старик-секундант.

      Противники одновременно кивнули. Так же молча они сошлись и замерли друг против друга. А потом Лыков, не дожидаясь отмашки, пошел в атаку. Короткое резкое движение правой ладонью, чтобы отвлечь внимание, и молниеносный удар левой. Сомов даже не двинулся с места, а просто выставил перед собой руку, вооруженную торчащими шипами. Звякнул столкнувшийся металл. В следующее мгновение мужчина шагнул вперед и въехал парню левым локтем по физиономии. Ошарашенный противник отпрянул, резко размахивая ядовитой перчаткой. Это помешало Сомову развить успех. Дуэлянты вновь оказались на своих местах. Съехавший набок нос, из которого не замедлила брызнуть кровь, изрядно попортил красивое лицо молодого человека. Сын наркома мотнул головой и попробовал утереть кровавые струйки. Острая боль от прикосновения к сломанному хрящу заставила отказаться от этой затеи. Сомов хищно улыбался.

      Парень явно не ожидал такого поворота событий. Реальный бой насмерть совсем не походил на спортивные поединки. Петр замер в защитной стойке, не решаясь на следующую попытку. Его оппонент также выжидал. Около минуты дуэлянты буравили друг друга взглядами. Наконец Сомов нарушил гробовую тишину язвительной насмешкой:

      – Ну все, юноша! Теперь тебе с кривым носиком девки давать не будут!

      Слова попали в цель. Задетое самолюбие подстегнуло Лыкова, и на обидчика обрушился шквал ударов. Командир гвардейцев отразил атаки с бетонным спокойствием, орудуя шипованной перчаткой, как щитом.

      Из-за колеи, в которой проходила схватка, оба дуэлянта оказались ограничены в маневре. Никто не желал отводить взгляд от противника, чтобы взглянуть, куда поставить ногу. Приходилось двигаться либо вперед, либо назад. Когда Лыков, не глядя, попытался перешагнуть рельс, то запнулся и едва не рухнул на шпалы. Сомов мгновенно воспользовался оплошностью противника. Споткнувшемуся Петру пришлось выставить правую руку, чтобы защитить шею от удара. Ткань рукава треснула, и сквозь дыры показались четыре параллельные полосы, быстро набухающие кровью. Лыков отшатнулся, баюкая у груди поврежденную руку. Раненая конечность на глазах устрашающе раздулась, а шрамы с рваными краями начали синеть.

      – Что, сынок, лапка бо-бо? – ласково поинтересовался мужчина.

      Однако на этот раз насмешка не сработала: Лыков заскрипел зубами, но остался на месте. Вот только, судя по глазам, его удержала отнюдь не осторожность, а страх. Дуэль проходила абсолютно нечестно. Более того,