Дань. Александр Смирнов

и направлялся на службу в МВД. – Грош цена вашим кораблям и налогам, если не уберечь предприятие от внутреннего развала. Наверняка найдутся люди, которые захотят завладеть плодами чужого труда и, будьте уверены, при первом удобном случае они этим воспользуются. Ущерб, который могут нанести эти «деятели» может быть катастрофическим не только для конкретного предприятия, но и для государства в целом. Достаточно вспомнить Великую Римскую империю. Её не смог победить никто извне, но она успешно прогнила изнутри.

      – Вы так всё прекрасно разрисовали, – вступил в разговор Дима, – как будто ваши корабли по океанам будут ходить с помощью святого духа, а заводы с фабриками выпускают продукцию, произведённую вручную. Нет, дорогие мои, без науки нет прогресса а, следовательно, нет и самой жизни. Что же касается перестройки, то я всё равно не понимаю этого термина. Что перестраивать? То, что сделали наши отцы и деды? Зачем обязательно надо что-то ломать? Всё новое может возникнуть только на основе старого. Попробуйте вытащить из-под здания фундамент, и оно непременно рухнет, да ещё и вас прихлопнет. Нет, я считаю, что ничего перестраивать не надо, необходимо двигаться вперёд, созидая новое, и не разрушать старого. Интересно бы встретиться всем вместе лет этак через двадцать, как мушкетёры у Дюма.

      – Если ты вспомнил о Дюма, – перебил его Андрей, – то лучше вспомнить о другом его произведении – десять лет спустя. Я предлагаю сейчас поклясться нашей дружбой, что каждые десять лет мы предпримем всё, чтобы встретиться всем вместе и сравнить наши курсы.

      «Резвый»

      Как бы ни было нашим героям хорошо вместе, как бы не хотелось хотя бы на мгновение задержаться в счастливом детстве, время неумолимо. Оно никогда не останавливается и не возвращается назад. Любимый город оставался в прошлом. За бортом самолёта таяли белые ночи, а впереди Андрея ждал полярный день.

      Турбины авиалайнера сначала засвистели тонко и пронзительно, их свист нарастал, лайнер тронулся с места и медленно начал выруливать на взлётную полосу. После очередного поворота он остановился. Турбины уже не свистели, а ревели. Самолёт собирался с силами для решительного прыжка. Его уже ничего не сдерживало, он задрожал всем телом и помчался вперёд. Последний рывок и земля осталась внизу. Андрей смотрел в иллюминатор и удивлялся. Никогда ещё он не видел своего города с такой высоты. Здания, дороги и автомобили уменьшались с огромной скоростью. Вот остались различимы одни дороги, вот и они перестали существовать, и вся земля покрылась квадратиками полей. Ещё рывок и крылья врезались в пелену облаков, скрывая от глаз прошлое. Яркое солнце ударило по глазам. Вот она цель, светлая и могучая, ничто не преграждало дорогу к ней, и молодой офицер мчался навстречу своей мечте, оставляя позади всё, что могло помешать в этом.

      Солнце резало глаза. Андрей отвернулся от иллюминатора, открыл книгу и попытался читать. Но ему не читалось. Он вдруг вспомнил вопрос Феликса: «А ты бы мог себе пустить пулю в лоб?». Андрея даже передёрнуло. До сих пор он никогда не