Аномалия. Александр Лозовский

но звучало искренне. И он перешел на обычный тон. – Вижу, я не много потерял. Никого не было?

      – Пока никого. Только съём. – Ирина кивнула в сторону клиентки возле Оли. – Правда, позвонил Бочков, обещал прийти. Чем-то опять недоволен.

      – Осточертел. Снова будет крутить пальцем перед моим носом.

      Бочков купил квартиру в одном из строящихся домов и вот уже полгода довольно регулярно приходит на стройку, сует нос в каждый угол, а потом с жалобами является к Валентину. Такие клиенты попадались, но этот был из худших. Нувориш, недавно из села, оборотистый, но… невыносимый. И у него была привычка вытягивать руку почти к лицу Валентина, Оли, Рены и указательным пальцем – с обкусанным ногтем – водить справа налево: «Вы думаете, я на это соглашусь? Не на того напали». Исключение он делал только для Ирины, даже такой толстокожий ощущал дистанцию.

      Валентин поморщился, он понимал, что дело не только в поведении Бочкова, но и в том, что он был из-под Донецка. И, несмотря на то что Украина торжественно зарыла топор войны и все бывшие враги друг другу обещали прощение, мир и в «целовецех» благоволение, лично у него это плохо получалось. Была на то серьезная причина. Так же, но в меньшей степени, он относился к украинским националистам, которые со своей манией всеобщей украинизации в чем-то провоцировали окружающих. В основном это были «западенцы». Валентин иногда думал: почему им так хочется всех подавлять и подстраивать под себя? Может, потому что большинство из них были так называемыми малыми народами в Польше, Венгрии, Румынии, пока Сталин их не прирезал к СССР и они не стали Украиной. И вот тут у них проявился державный комплекс. Теперь они не малые, а державообразующие! Правда, сейчас, с возвращением территорий, хватка националистов ослабевала. И не стоит тянуть с собой в настоящее и будущее прошлые беды. Он считал себя человеком уравновешенным, доброжелательным и немного консервативным. Собственно, так оно и было.

      Валентин пошел в кабинет, дверь в который была по правую сторону от входа. Этот кабинет он демократично делил с Ириной. Помещение было небольшим, стол хозяина стоял прямо против входа, места для заместителя едва хватило у стены напротив окна. Между ними в углу с трудом разместили шкаф с документами. То есть общение волей-неволей было тесное, кричать необходимости не было. За креслом хозяина висела картина «Девочка с персиком» Серова, которая выдавала его несовременные вкусы и скрывала сейф.

      Валентин уселся за стол, положил на него принесенный из машины ноутбук – компьютер на столе не держал, стал что-то выкладывать из ящичков. Ирина вошла в кабинет через несколько минут с подносом, на котором были две чашки кофе, салфетки, блюдце с орешками. Это была принятая ею добровольная обязанность, «девочки» кофе не подавали.

      Затем она открыла верхнюю дверцу шкафа с документами и вынула красивую бутылку армянского коньяка – там оказалось еще две-три бутылки с аналогичным содержимым, налила в чашку Валентина две ложи, себе – одну. Это тоже был ритуал.

      Они