Запомните нас такими. Александр Саблин

 спрашивает

      НЕСЧАСТЬЕ ЗНАЕТ

      Всё вышло гораздо хуже, чем он думал: вечером к нему приехал Фрэд. Кожаное пальто, кожаное кепи, лицо строгое, бесстрастное, щёки до синевы выбриты, в левой руке дипломат, в правой – зонтик, то ли от волос, то ли от одежды стойкий запах парфюма. Бутылка коньяку, которую Коробов тщетно пытался прикончить после обеда, одинокая, как памятник в степи, всё ещё стояла посреди стола. Работа для совладельца строительной компании, а по совместительству и её главы, надо сказать, не самая первоочерёдная.

      Закрыв за собой входную дверь, Фрэд шумно втянул воздух и брезгливо поморщился:

      – Кажется, я начинаю понимать, почему у тебя почти не бывает дам. Ты бы хоть иногда проветривал, – он упёрся концом зонтика в пол, и назидательно добавил: – Женщины могут смириться со многим, но только не с вонью.

      – Даже если она исходит от денег? – сипло поинтересовался Коробов.

      – Брось ты, – сказал Фрэд, – когда ими от тебя пахло?

      Тут он был прав: денег, которыми можно было бы швыряться, у Коробова уже давно не водилось. Горячо любимая жена плюс обожаемый тесть опустошали его карманы так же быстро, как два промышленных пылесоса – пыль из недорогого паласа. Вчера такое открытие могло бы послужить Коробову только хорошим поводом для спурта – сегодня лишь напомнило о пороке.

      Сунув в рот сигарету, Коробов достал из холодильника два запечённых с овощами куска свинины и поставил в микроволновую печь. С пивом и «огненной водой» от пищи неверных мог отказаться разве что аллах. Впрочем, никаких особенных причин волноваться по этому поводу у того не было: ни сегодня, ни завтра никто приглашать его в этот дом не собирался.

      С минуту освещённый двумя матовыми бра Фрэд молча наблюдал за хлопотами компаньона, затем разделся и, подойдя к зеркалу, тщательно расчесал короткую, ни одного седого волоска, шевелюру. В новом сером костюме, голубой рубашке и красном галстуке он выглядел лет на десять моложе своих пятидесяти. Закончив прихорашиваться, он отошёл от зеркала и, пряча в карман расчёску, поинтересовался:

      – Ну, и чем завершились генеральные переговоры?

      Коробов устроился на стуле и жёлчно усмехнулся:

      – Когда одна половина команды пытается залатать пробоину, а другая рассаживается по спасательным шлюпкам, то обычно всё заканчивается кораблекрушением.

      Фрэд облокотился на стойку и, щёлкнув зажигалкой, прикурил коричневую с золотым ободком сигарету. Над его головой, словно опознавательный знак грядущих перемен, свисал жёлтый надувной шарик с кроваво-красным «Ай лав ю!».

      – Предлагаешь сгинуть нам вместе? – спросил он.

      – В одиночку компании не вытащить.

      – Кажется, на этот раз мальчики окончательно загнали тебя в угол, – беззлобно прокомментировал Фрэд.

      Коробов принуждённо улыбнулся:

      – Скорее, выгнали.

      – И поэтому ты решил надраться?

      – Хотел убедиться, насколько всё действительно серьёзно.

      – Ну и как, убедился?

      Коробов подошёл к бару и, выбрав две коньячные рюмки, а из спиртного свой стратегический запас – бутылку настоящего «Наполеона», сел за стол:

      – Эти сукины дети пытаются поиметь с нас ещё четыре лимона.

      Взгляд Фрэда скользнул по паркету, потом по стене и снова остановился на Коробове:

      – И тебя это всё ещё удивляет?

      Коробов поморщился:

      – Теперь уже нет. Я решил сократить их «бюджет» вдвое.

      Губы Фрэда презрительно скривились:

      – Гениально.

      – Я хочу, чтобы ты съездил к Михайлову, – продолжил Коробов. – Если он упрётся, они ничего не смогут с нами сделать.

      – Смешно, – с горечью произнёс Фрэд. – Подобным образом ты мог бы поступить год назад, два года. Единственное, что ты можешь сделать сейчас, – продолжать исправно выплачивать им их грёбаные проценты. При одном, конечно, условии: если они согласятся их принимать.

      Коробов откинулся на спинку стула:

      – В таком случае они вообще рискуют потерять эту фирму.

      – Ну да, – сказал Фрэд, – а заодно и всё к тебе расположение! И, как я понимаю, теперь уже окончательно!

      Губы Коробова растянулись в злой усмешке.

      – Пусть они им подавятся!

      Фрэд переступил с ноги на ногу и раздражённо дёрнул подбородком.

      – Думаю, что они сделают это не без удовольствия, – заметил он. – Во всяком случае, если их слёзы и прольются, то совсем по другому поводу.

      Коробов фыркнул:

      – Слышать ничего больше о них не желаю!

      Когда мужчина начинает реагировать на опасность подобным образом, он либо уже перестал им быть, либо вот-вот перестанет.

      Разглядывая на руке ногти, Фрэд медленно произнёс:

      – Вчера звонила Виктория.