Истории Дядюшки Дуба. Книга 1. Встреча. Жозеп Бадаль

раскалёнными угольками, которое при этом не тлело и не рассыпалось. Подойдя (огонь выглядел таким безобидным, что, казалось, его можно было накрыть ладонью), они невольно залюбовались огненным цветком, который на мгновение поднялся, высунул свой язычок цвета мяса и воды, потом исчез. Но в следующий миг появился вновь, такой чистый и нежный, что походил на бегущий ручеёк.

      – Надо погасить! – воскликнула Майя. – Не то он сожжёт весь лес!

      – Погоди, сперва мы могли бы поджарить немного…

      – Если мы его не погасим, будет пожар!

      Тау снял с пояса фляжку и вылил её содержимое на бревно.

      Но от соприкосновения с пламенем вода не испарилась, а костёр не погас – не изменилось вообще ничего. Вода спокойно стекла на землю – и всё.

      – Смотри, не гаснет!

      Дети попробовали закидать костёр землёй, и снова у них ничего не вышло.

      – Пописай на него, Тау!

      – А почему я?

      – Потому что ты мальчик.

      Но и этот способ не подействовал. Таинственный огонь не поддавался ни земле, ни какой бы то ни было жидкости! Пущенные в ход камни и палки также ничего не могли поделать с этой простой деревяшкой.

      Когда Тау ударял по бревну палкой, оно шипело и потрескивало, как будто жаловалось.

      Всё это было необъяснимо и очень странно.

      Внезапно где-то в вышине каркнул ворон:

      – Не погаснет, даже не пытайтесь!

      От неожиданности дети вздрогнули. Они подняли головы и посмотрели вверх. Интересно, откуда донеслось это карканье?

      И вдруг они заметили, что позади них стоит старуха. Рот у неё чёрный-пречёрный! Вместо одежды – грязное обгорелое тряпьё. Вокруг почерневшего лица – лохматые клочковатые волосы, торчащие во все стороны, будто обугленные кусты. Нос заострён и загнут крючком, подобно вороньему клюву, а глаза серые, с оранжевыми зрачками, как у змеи. Вид у старухи был жуткий.

      Но больше всего детей поразил её рот. Он их просто заворожил: тонкие губы, тёмные от старости и словно вымазанные дёгтем. Зубы – мелкие, круглые и матовые, тоже чернее чёрного. Этот рот казался духовкой, а язык – угольком. Голос же её скрипел, как ржавая печная заслонка.

      – Покормите меня! – приказала она своим скрипучим голосом так, что слов было почти не разобрать.

      Плечи её укрывала чёрная мантия, которая свободно болталась на тощей фигуре.

      Майя и Тау остолбенели. Старуха меж тем приблизилась, бормоча что-то себе под нос. Она смотрела детям в глаза так пристально, что у них заныло в затылке.

      Первой очнулась Майя. Она достала из кармана пакет, в котором оставалось немного печенья.

      – У нас только это… – растерянно проговорила она.

      Дрожащей рукой старуха схватила пакет и высыпала содержимое себе в рот. Туда же последовали и сам пакет, и даже резинка, которой он был стянут.

      – Ещё-о-о-о, – требовательно проскрипела она.

      Тау бросил ей в рот завалявшийся бутерброд. Старуха мигом его проглотила вместе с фольгой и полиэтиленовым пакетом.

      – Ещё давайте, – приказала