Дети Империи. Олег Измеров

отсутствие денег, документов и надвигающуюся проблему с питанием, его глодало любопытство: как же это тут будет выглядеть?

      С деревьев за церковной оградой комками осыпался налетевший снег. Радиорупор на автостанции закончил спортивные новости и замурлыкал беспечный фокстротик нэповских времен: «Не пробуждай ото сна, этого дивного сна…» По узкой тропинке, протоптанной средь сугробов, зашагалось свободно и легко.

      Внезапно до слуха Виктора откуда-то со стороны Молодежной донесся приглушенный дальним расстоянием пистолетный выстрел; через непродолжительное время послышались еще два; он остановился в надежде уловить еще что-нибудь, но уже больше ничто не нарушало утреннего благолепия, и все так же мурлыкал все тот же фокстротик громкоговоритель.

      Не так уж и спокоен был этот мир, каким казался.

      Глава 4

      Инфильтрация

      Путь до улицы Куйбышева показался Виктору длинным до бесконечности.

      Левая сторона улицы практически не изменилась, если не считать церкви. Разве что деревья меньше стали.

      По правой, за длинным трехэтажным кирпичным зданием, что стояло у рынка, появилось четырехэтажное, из крупных блоков – во весь квартал и с арками во двор, – на месте силикатного послевоенного, но с похожими выступами эркеров, заменявших балконы. Фасад его был оштукатурен и выкрашен все в тот же песочный цвет, а весь нижний этаж, отделанный под коричневый руст, занимали магазины – «Культтовары», «Галантерея-парфюмерия», «Обувь» и «Канцтовары». Напротив, в знакомом довоенном доме на углу Комсомольской и 3-го Интернационала разместилась булочная и «Овощи-фрукты», а парикмахерская съехала в двухэтажный особнячок, где во время детства Виктора была «Обувь». Все эти заведения были закрыты – даже продуктовые начинали работу не раньше семи, а по часам Виктора была еще половина седьмого. Все теми же остались почта – на ней еще виднелись выложенные брусковым шрифтом надписи «Почта, радио, телеграф, телефон» – и дом напротив, в котором, к радости Виктора, вновь оказался знакомый «Кондитерский». Было ли это чистой случайностью или кондитерский тут был задуман, оставалось загадкой.

      По той стороне улицы, по которой шел Виктор, народу не появлялось, он заметил лишь несколько прохожих на противоположной, не успев их как следует рассмотреть. Фонари здесь горели на мачтах из стальных уголков, по две лампочки в стеклянных плафонах под тарелками-отражателями, так что освещение улицы особо ярким не было. В домах уже светились окна, – шторами и тюлевыми занавесками здесь особо не увлекались, и он разглядел в большинстве из них одинаковые простенькие конические абажуры из белого стекла, три или четыре красных шелковых абажура с кистями, одну рожковую люстру «с шишками» и пару модерновых, в виде плоского блина под потолком. Об уровне жизни населения это мало что говорило. Вот мебель, которую удавалось заметить в окнах, больше напомнила Виктору шестидесятые – угловатая, из плоских щитов.

      Следующий