Тьма древнего леса. Александра Христова

третьего.

      Не понял?

      Ошарашенно пересчитал носки – три штуки. Перевел взгляд на свои ноги – все в порядке. Как с утра было две нижних конечности, так столько и осталось.

      Потряс головой, пытаясь отогнать непрошеные глюки, и еще раз пересчитал носки. Три штуки. Пересчитал ноги. Две штуки.

      Носков – три. Ног – две. Причем обе ноги в носках – точно таких же, какой я сейчас держу в руке. Даже вышивка везде одинаковая! И это не бред моего воображения и не иллюзии – уж что-что, а иллюзии я различать умею.

      Ничего не понимаю! Что за дурацкая шутка?

      Откуда-то же взялся этот носок! И я даже подозреваю откуда. Таким чувством юмора обладает только один мой знакомый. И только он из всего моего круга общения способен создавать полноценные, хотя и недолговечные, материальные дубли. Ох, и наплачется он у меня… Сам будет жрать ту овсянку, которую мне будут на ужин предлагать! Ну, или то, на что хватит фантазии у разобиженной дриады.

      Нагнувшись и вытащив из-под шкафа за крыло не сопротивляющуюся и смирившуюся со своей нелегкой участью Миледи, я запихнул в карман штанов лишний носок, обулся и вышел из библиотеки. Ну все. Сейчас я буду кое-кому выбивать клыки!

      С того момента, как я заселился в свое дерево, прошло восемь дней. Восемь долгих, кошмарных дней…

      Начать с того, что меня ни на минуту не оставляли одного – разве что поспать и помыться я мог в одиночестве, да и то не всегда. В моем доме постоянно кто-то был: рыжая родня, княжич, Лир, даже и не думавший готовиться к отъезду, пару раз заходил угрюмо зыркающий исподлобья капитан стражей, едва не доведший мою дриаду до истерики… Как-то рано утром ко мне даже князь завалился! Хотя что ему было нужно, я так и не понял. Он только походил по моему дому, похмыкал, оглядывая устроенный бардак (я все-таки добрался до своей сумки и теперь раскладывал все привезенные вещи по местам, пока получалось не очень) и мое сонное, покачивающееся от недосыпа тело, спросил, хорошо ли мне живется и не чувствую ли я отторжения от дерева, и, пока не наступила ночь, быстро убрался в родовое гнездо Аторре, потому что вернуться к себе во дворец он уже не успевал, а столь небрежно распоряжаться собственной свитой, чтобы прогуляться с ней под сводящим с ума ночным светом, не мог.

      Кроме этого, на второй день после моего заселения Элли привел к древу… Психа! Моего коня! Родной мой, как же я по тебе соскучился!

      На мой вопрос, куда устроить коня (не на дерево же затаскивать, право слово!), Элли пожал плечами и дал просто гениальный совет:

      – Поспрашивай у местных – может, в какую ближайшую конюшню и пристроят.

      Нет, это надо же! В конце концов, кто тут хозяин та'ала – я или они?! Кто тут должен все знать? И кто тут назначил себя моим родителем – Элли или местные жители? Почему он мне даже помочь не хочет?! Сам, вечно все сам… Надоело!

      Поскольку родовой дом Аторре вместе с семейными конюшнями и прочим добром находился аж на другом конце отнюдь не маленького та'ала, мне, если я не желал совершать увлекательнейшую пятидесятиатиссовую