Бабочка и мышь. Сергей Герасимов

Ее глаза оставались непроницаемы, а губы лишь слегка кривились в улыбке недоумения и время от времени испускали очередную липкую гадость. И только тогда, когда доктор Кунц говорил что-либо действительно очень обидное для нее, Регина делала такую гримасу, какую делает человек, желающий почесать себе спину, но не имеющий возможности дотянуться. А что касается ног, то Регина имела фигуру, равномерно расширяющююся книзу. Ну что же, подумал доктор Кунц, великий Фрейд тоже не спал со своей ненаглядной после тридцати пяти лет.

      Доктору было уже сорок, и столько же его жене.

* * *

      Регина все же взяла письмо и отправилась к Надеждиной. У крыльца она встретила девушку из машины.

      – Вы к доктору? – спросила она.

      – Я по личному вопросу.

      Девушка взглянула вниз и поковыряла песок носочком туфельки. Регина тоже взглянула вниз, но ничего интересного не увидела – прель одна.

      – Он сейчас занят и никаких личных вопросов решать не будет. Вы кто такая?

      – Я его пациентка. Меня зовут Алиса.

      – Детей так не называют, – ответила Регина с точно расчитанной ядовитостью.

      – Мне семнадцать лет, я не ребенок.

      – Какое у вас дело?

      – Я скажу только доктору.

      – Я вас не пущу.

      Алиса открыла сумочку и вынула двадцатку.

      – Можно теперь?

      – Смотря что. Можно, но я буду присутствовать.

      – А если так, чтобы вы не присутствовали?

      Регина повернула голову набок и прикрыла глаза – это означало, что она задумалась. Ее мозг пытался правильно решить задачу со многими неизвестными.

      – Допустим, я уйду и скоро вернусь?

      – Допустим, вы не вернетесь до утра? – сказала Алиса.

      Алиса была очень стройна, даже чересчур стройна – казалось, ее талию можно было полностью охватить двумя ладонями. Та же тонкость была в каждой черточке ее лица – лицо бледное, будто изваянное из полупрозрачного камня. Такие с первого взгляда нравятся мужчине, но со второго нравятся уже не так сильно. Длинные светлые волосы, должно быть, мягкие и тонкие. Если бы на луне водились женщины, они были бы именно такими хрупкими и тонкими – на луне тяготение в двенадцать раз меньше земного. Посмотрела бы я, как ты воду таскаешь ведрами, – подумала Регина, – тебя бы сразу скрючило. И хотя сама Регина никогда не таскала воду ведрами, она успокоилась от этой мысли. – Допустим, вы не вернетесь до утра?

      – Это будет стоить вам очень дорого, лапочка.

      – Но у меня особый случай. Я скоро умру.

      – Что-то не похоже.

      – У меня рак аорты.

      – Тогда сто долларов, – сказала Регина. – Я сама женщина, я все понимаю. Я не вернусь до утра.

* * *

      Алиса взошла на крыльцо. Она остановилась, чтобы послушать тишину. Сейчас она часто останавливалась, чтобы услышать или увидеть что-нибудь в этом мире – и обязательно запомнить, хотя запоминать ей было незачем. За ту черту все равно ничего не унесешь; просто мир, перед тем как взорваться болью и задергаться омерзительным кровавым клубком,