Рожденный в огне. Розария Мунда

на вход в трапезную, когда в дверях показался единственный взрослый мужчина. Горан – наш патрицианский боевой инструктор, краснолицый пожилой офицер в отставке. Он говорит с едва заметным акцентом, доставшимся в наследство от драконьего языка, который становится более отчетливым, когда он желает напугать наездников-простолюдинов. Этот человек всегда казался мне знакомым, и это слегка тревожило. Вероятно, наши пути пересекались в прошлом, но он не узнавал меня, и это меня вполне устраивало. И если преданность Горана Атрею была очевидна, то его верность идеалам Революции – едва ли. Прежде чем Атрей занял твердую позицию, Горан позволил Пауэру и другим патрицианским стражникам выйти сухими из воды.

      – Доброе утро, стражники, – произнес Горан. – Готовы услышать список пар для сегодняшнего выступления?

      Все вокруг умолкли, и Горан принялся зачитывать список.

      – Сегодня Энни будет выступать против Дария…

      Дарий, один из патрицианских приятелей Пауэра из эскадрильи грозового бича, обернулся и уставился на Энни, и я с удовольствием отметил, что его привычная веселая бравада сменилась мрачным выражением лица. Скрестив руки на груди, Энни в ответ смерила его сердитым взглядом.

      – …Кор против Рока…

      Несмотря на то что это был неплохой выбор, Кор нахмурился, просчитывая наперед, кто может достаться в противники Даку.

      – Дальше идут Ли и Крисса…

      Крисса издала громкий стон и театрально закрыла ладонями лицо, а затем уставилась на меня. Лицо Криссы, вечно загорелое, обрамленное темно-золотистыми кудрями со светлыми прядями, располагало к себе, и, взглянув на нее разок, отвести взгляд будет сложно. Она лукаво подняла бровь.

      – Смотри не проиграй, Ли.

      Я почувствовал, что краснею, и это никак не было связано с выбором противника. Крисса ухмыльнулась. Кор закатил глаза.

      После нас должны были объявить последнюю пару, которая была теперь очевидна для всех.

      – И, наконец, Пауэр выступит против Дака.

      Пауэр выдал тройную барабанную дробь, однако лишь он один казался довольным. Дак сжался на скамье, Кор напрягся. Энни опустила руку и сжала ладонь Дака под столом. Дак – единственный человек, к которому Энни прикасалась добровольно и делала это очень часто. И теперь, когда она взяла его за руку, он заметно сглотнул.

      Если верить Кору, между ними ничего не было. Но даже если он ошибался, совершенно очевидно, что Дак был от нее без ума. Она уже давно нравилась ему, и все же Энни продолжала прикасаться к нему вот так, как бы невзначай, словно они все еще были детьми. По крайней мере, мне так казалось. Когда-то Энни точно так же прикасалась ко мне в приюте. Однако она перестала это делать, когда мы оказались здесь.

      Дак поймал мой взгляд, и мы оба отвели глаза.

      – До церемонии остался час, – сказал Горан, – поэтому советую поторопиться. К кому из вас сегодня приедут близкие?

      Многие подняли руки. Почти все, лишь мы с Энни вполне предсказуемо не должны были. Но неожиданно я увидел, как Энни слегка приподняла ладонь над столом. Она смотрела