Банда возвращается. Андрей Воронин

справки, какая работа, – вздохнул мужчина. – Вокруг сплошная безработица… – он огляделся. – Можем мы сесть посидеть?

      – Конечно, устраивайтесь, – разрешил старший лейтенант. – Можете, пока ждете, даже включить телевизор… По пятому каналу скоро сериал.

      С этими словами он покинул квартиру.

      Сев за руль, Захаров чертыхнулся: сыпала мелкая морось, а «дворников» на его «девятке» уже не было.

      Москва, Москва…

* * *

      Виктория Макарова,

      4 пополудни,

      23 марта 1996 года,

      Кремль

      Стройная молодая женщина твердым шагом от бедра шла долгим коридором в святая святых большой политики, – где не бывает туристов и сторонних наблюдателей. Дежурные не задерживали Викторию и не проверяли ее допуск в эту часть здания. За несколько лет ее хорошо запомнили в лицо. Впрочем, приветственных кивков тоже не было – это не принято в коридорах власти. Фальшивые дружеские объятия и радушные фразы между даже смертельными врагами – удел политиков. Обслуга и охрана должны вести себя неприметно, человеческие отношения могут проявляться у них только после смены, далеко от начальственных глаз. Но и это не очень-то приветствуется: похоже, высокое руководство хотело бы видеть вокруг себя абсолютно надежных роботов. Так спокойнее.

      Виктория вошла в приемную и, не здороваясь, бросила референту:

      – Макарова, с докладом.

      Тот кивнул, продолжая заниматься своими делами.

      Девушка заняла место на стуле.

      Она не взяла со столика журнал, не закинула ногу за ногу, не завела какой-нибудь разговор – одним словом, не предприняла ничего, чтобы скрасить ожидание в пустой приемной. Она просто сидела, спокойно глядя перед собой.

      О ее приходе секретарь доложил только тогда, когда на его селекторе вспыхнула лампочка и начальник службы охраны Президента отдал какое-то распоряжение.

      Секретарь сказал:

      – В приемной Макарова с докладом.

      После паузы он положил трубку.

      – Через пять минут, Виктория Васильевна, – сообщил секретарь девушке.

      Последовал короткий кивок.

      В тишине, нарушаемой лишь шорохом бумаг и поскрипыванием стула под секретарем, прошли еще пять минут. Из кабинета никто не вышел (возможно, там и не было посетителей). Только на седьмой минуте на пороге появился хозяин и пригласил:

      – Заходи, Виктория.

      В недавно занятом кабинете было еще пустовато, неустроенно. Грузноватый хозяин подошел к столику и принялся варить кофе, слушая доклад сотрудницы.

      Виктория говорила ясно, по существу:

      – Повестку сегодняшнего совещания я доставила Смоленцеву в девять пятнадцать. Застала его в телестудии на Шаболовке. Передала на словах о возможном присутствии главного и необходимости сформулировать свои требования и нужды.

      Хозяин кабинета вскинул бровь:

      – Как он воспринял это?

      – По-деловому, в обсуждения не вступал, просто принял к сведению.

      – Он не был удивлен,