Пропуск. Андрей Дашков

что.

      Это были не просто песни. Каждая звучала как приговор без жалости и пощады, даже опусы типа «Мужчины писают стоя» или «Резиновая мама». Да, тяжелой будет теперешняя охота!..

      Бродяги выли:

      Слепая кляча бредет на погост,

      Стонет под нею горбатый мост.

      В телеге лежу, молодой и красивый, –

      Голодным сдох на Великий пост!

      Могила вдали от Святой земли,

      Ее сторожат две белых совы.

      Две белых совы у ворот Преисподней

      И черный пес на железной цепи…

      Потом мои чрезвычайно чувствительные ноздри учуяли едва уловимый аромат жареного, плывший над заводом. Ну и пытка! И все же мне нравилось прикосновение сотен раскаленных жал к моим нервам. Мне нравилась боль. В ней было что-то великолепное. Закрывая глаза, я видел свет, исходивший из головы Распятого в те часы, когда он страдал на Холме. Этот слабый свет доходил до меня сквозь тысячелетия…

      Перевалив через апогей, страдание стало изысканнейшим наслаждением. А потом я сам ощутил зверский голод.

      Под конец я подключился к мышке, чтобы проверить, на месте ли мой драгоценный товар. Вообще-то дневные бродяги обычно предпочитают пересидеть ночь в какой-нибудь конуре, но кто знает, что в голове у бабы на девятом месяце?

      Нет, она никуда не делась. Подвыпившие дульцы ублажали ее слух хриплым вокалом. Они выли очередную песенку. Дрожь пробирала от этого мрачного хора. Фанатики. Такие не сдадутся…

      …Сверху пялится луна,

      Как покойник бледная.

      Ох не спасут от ночника

      Ветка голого куста,

      Два серебряных креста,

      Да собака верная!..

      Ну, это уж слишком! Они будто издевались надо мной. Вернее, не они, а слепой случай. Впрочем, подмечено точно: от ночника ничто не спасет. Тем более дурацкие амулеты. Кажется, молва превратила нас в подобие пугал, в почти фольклорный элемент, детскую страшилку. Это значит, что до конца никто не верит в магию ночников. Придется сделать все возможное, чтобы опровергнуть несправедливое мнение…

      Брюхатая не подпевала. Она сидела, откинувшись в полудреме на свой вещевой мешок, и блаженно улыбалась. Наверное, ей казалось, что у нее давно не было такой приятной и спокойной ночи в подходящей компании. Но на бедрах у нее лежали пистолеты. Ничего, милашка, отдыхай пока; сегодня я тебя не разочарую…

      1

      Масья – мать (жарг.).

      2

      Дулец – мужик (жарг.).

      3

      Полумеркоть