Пражский фугас. Александр Тамоников

выжить ничтожно мало, но они есть.

      В это время отделение взвода оберштурмфюрера Вебера вышло за холм.

      Один из солдат увидел тропу, рядом с которой на стеблях травы виднелись капли крови, и крикнул:

      – Герр оберштурмфюрер, тут кровь и следы. Кто-то уходил от холма.

      – Много следов, шарфюрер?

      – Никак нет. Здесь были два человека.

      – Понятно. Это, скорее всего, был связист с кем-то еще. Пока русские не имели возможности доложить о нас своему командованию. Они не должны этого сделать, иначе наведут на укрепрайон бомбардировочную авиацию. Ганс!

      – Да, герр оберштурмфюрер.

      – Слышишь, бой у холма идет?

      – Так точно!

      – Возьми трех человек. Подойдите вплотную к холму и бросьте наверх пару гранат. Если кто-то выживет и начнет спускаться, приказываю взять живым!

      – Слушаюсь, герр оберштурмфюрер!

      Четверо эсэсовцев пошли на запад. Шесть человек во главе с Вебером двинулись по следу бойцов советской диверсионной группы.

      Акчурин метался с одного участка на другой. Пулемет на бронетранспортере почему-то молчал. Наверное, закончились ленты с патронами.

      Капитан подумал, что время он выиграл, можно и начинать прорыв. Тут рядом с ним упали две гранаты на длинных деревянных ручках. Он выбросил ногу, хотел скинуть их вниз, но не успел. Прогремели взрывы. Тело капитана Акчурина, разорванное осколками, отлетело на край холма. Тогда же проявил себя Ремер, принявший командование на себя.

      – Внимание всем, подъем на вершину! – приказал он. – Осмотреться, пленить раненых. Подчиненным Альтмана обойти высоту.

      Пехотинцы и эсэсовцы подчинились ему. Они с удивлением обнаружили, что холм обороняли всего трое советских диверсантов, оставили их тела на местах и принялись собирать своих.

      К Ремеру вышел шарфюрер Ганс Дебиц.

      – Это вы подорвали русского пулеметчика? – спросил лейтенант.

      – Так точно!

      – Молодец! Вебер определил вам последующую задачу?

      – Никак нет!

      – Тогда отходите к своим у ДОТа. А оберштурмфюрер, как я понимаю, прочесывает местность?

      – Так точно!

      – Ступайте!

      Сержант Лисенко и красноармеец Захаров отошли от укрепрайона примерно на километр. Потеря крови сказалась на сержанте, он чувствовал слабость.

      Захаров достал санитарный пакет, но сержант сказал:

      – Это после. Немедленно разворачивай радиостанцию, передавай нашим данные об укрепрайоне.

      – А ты за это время помрешь? Успею передать. – Он обработал рану, сделал шину из ветки, замотал руку. – Вот теперь свяжемся с нашими.

      Очередь шмайсера прогремела совершенно неожиданно. Пули попали в голову Лисенко.

      – Твою мать! Немцы. Гриша? Убили, суки!

      Захаров дал очередь из ППШ, вытащил из вещмешка радиостанцию, головные телефоны, ключ, рывком забросил на ветви старого дуба антенну. Рядом рванула граната. Осколки ударили в грудь. Связист, истекая кровью, начал стучать ключом.

      Вебер