Народные русские сказки из собрания А. Н. Афанасьева. Александр Афанасьев

дочка! Не нужно мне благословенных.

      Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:

      – Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя сюда и прислали.

      Бегом пустилась Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра, и, наконец, к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп. «Верно, дома, – думает себе, – уж больше в огне не нуждаются». Но вдруг послышался глухой голос из черепа:

      – Не бросай меня, неси к мачехе!

      Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей – тот погасал, как только входили с ним в горницу.

      – Авось твой огонь будет держаться! – сказала мачеха.

      Внесли череп в горницу; а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся – глаза всюду за ними так и следят; к утру совсем сожгло их в уголь; одной Василисы не тронуло.

      Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житье к одной безродной старушке; живет себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке:

      – Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого лучшего; я хоть прясть буду.

      Старушка купила льну хорошего; Василиса села за дело, работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканье приниматься, да таких берд* не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто не берется и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:

      – Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да лошадиной гривы; я все тебе смастерю.

      Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:

      – Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.

      Старуха взглянула на товар и ахнула:

      – Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому; понесу во дворец.

      Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спросил:

      – Что тебе, старушка, надобно?

      – Ваше царское величество, – отвечает старуха, – я принесла диковинный товар; никому, окроме тебя, показать не хочу.

      Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно – вздивовался.

      – Что хочешь за него? – спросил царь.

      – Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.

      Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.

      Стали царю из того полотна сорочки шить; вскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали; наконец царь позвал старуху и сказал:

      – Умела