Мастер побега. Дмитрий Володихин

Документы не дают возможности понять, кто именно его убил – пандейцы или срединники.

      История о том, как один судейский служитель не хотел подтверждать законную силу завещания богатого пандейца, пока ему не отдадут в наложницы младшую дочь покойного. Он ее и получил. Родня принесла мертвое тело к порогу его дома.

      Дурно?

      Но ведь все помнили ровно такие же истории, случившиеся до изгнания пандейского наместника и разгрома пандейских войск. Такие же – в деталях. Никто ничего не забыл!

      А Мемо Пестрый Мудрец, поминая милого старинного отшельника, сущего простака, Божьего человека, говорит: «Не надо мстить».

      Подробно, на многих страницах: «Не надо мстить!»

      С красивыми примерами, со всею мощью глубокого ума: «Не надо мстить…»

      Он как будто опять идет против своих, против своего же народа. Немудрено, что его с таким воодушевлением переписывают пандейцы, живущие по эту сторону границы. Они спинным мозгом почувствовали: слово Мемо их защищает.

      Но… если бы только пандейцы!

      Полсотни списков «Жития» найдено… где? В архивах провинциальных городов. Среди деловых бумаг, распоряжений из столицы, реестров дворянского ополчения, копий отчетов по налоговым сборам, предназначенных для отправки столицу. В двух случаях…

      Рэм обвел глазами аудиторию. Ага, академик Нанди, кажется, уже понял. Остальные пока нет.

      Он щедро сделал еще одну коротенькую паузу. Научный доклад – страшно долгое и утомительное дело.

      А хорошему ритору пристало являть чуточку артистизма Иначе финал его выступлений будет неизменно утопать в густом храпе.

      – Итак… – продолжил он, – в двух случаях сохранились привешенные к свиткам «Жития» печати. И это печати великокняжеского ведомства Почтовой гоньбы. Иными словами, по указу Белой княгини сочинение Мемо рассылали баронам, судьям и воеводам для обязательного прочтения. Мы видим пример удивительного, прекрасного сотрудничества между высоким интеллектом и властью!

      Не слишком переборщил со словом «прекрасного»? Оно ведь несколько… э-э-э… не для научных речей. А еще интонация… Куда-то она поползла вверх, вверх… Не высоковато ли?

      Нет, никто не поморщился.

      И тут Рэм почувствовал – еще очень робко, не веря самому себе, – как несколько сотен людей подчинились его словам. Как желают они добраться вместе с ним до выхода из длинного лабиринта Как жаждут они продолжения. Даже академик Нанди.

      Это необычное ощущение соединилось на краткий миг с другим, еще более странным: тень души Пестрого Мудреца, умершего столь давно, легла на его собственную душу. Эфирное… прикосновение… Ободряющее. «Попробуй на вкус то, что когда-то чувствовал я. Распорядись этим как должно».

      Почудилось?

      Всю жизнь он будет вспоминать невозвратимое мгновение. И до смертного часа не избавится от его привкуса…

      Дальше пошел простой материал.

      Белая княгиня понимала, разумеется, как важно укрепить