Семья Корлеоне. Марио Пьюзо

моложе. Томазино, пятидесятичетырехлетний косматый верзила, был похож на выряженную в костюм обезьяну. Рядом с ним Этторе и Кармине казались тощими юнцами.

      Фрэнки Пентанджели склонился к столу. Лысеющий, круглолицый, с косматыми бровями и усами, полностью закрывающими верхнюю губу, он обладал голосом, напоминающим хруст щебня.

      – Эй, Томазино, – сказал он, открывая рот и указывая на один из гнилых зубов, – кажется, у меня там дупло.

      Все сидящие за столом разразились хохотом.

      – Хочешь, чтобы я тебе его вылечил? – спросил Томазино. – Только скажи, когда.

      – Нет уж, спасибо, – ответил Фрэнки. – У меня есть свой хороший зубной врач.

      Взяв стакан, Джузеппе указал на певичку.

      – Как вы думаете, пригласить мне ее сейчас к себе на ночь? – спросил он, обращаясь ко всем.

      Выкрутившись на стуле, Фрэнки посмотрел на девушку.

      – Кажется, мне понадобится массаж, – продолжал Джузеппе, растирая плечо. – Что-то у меня ноет вот здесь, – добавил он, снова вызывая смех.

      – Ее дружку это не понравится, – сказал Эмилио.

      Одной рукой он поиграл со стаканчиком бурбона, который нянчил уже больше часа, а другой потянул воротник сорочки и поправил черный галстук-бабочку. Это был привлекательный мужчина с черными волосами, зачесанными со лба назад и уложенными в высокий валик.

      – Который из них ее дружок? – спросил Джузеппе.

      – Коротышка, – ответил Кармине Розато. – Тот, что с кларнетом.

      – Фу… – Посмотрев на кларнетиста, Марипоза вдруг резко обернулся к Эмилио. – Ну, что будем делать с этим Корлеоне? – спросил он.

      – Я отправил пару ребят переговорить с Клеменцей и… – начал Эмилио.

      – И у нас все равно умыкнули еще одну партию виски. – Марипоза схватил свой стаканчик с таким видом, будто собрался в кого-нибудь им запустить.

      – Корлеоне клянется, что не имеет к этому никакого отношения, – сказал Эмилио. Он отпил глоток бурбона, глядя поверх стакана на Марипозу.

      – Это или Клеменца, или сам Вито, – сказал Джузеппе. – Один из них. Кто еще это может быть?

      – Послушай, Джо, – сказал Фрэнки, – разве ты не слышал, что говорит наш paisan’, который хочет стать мэром? Преступность в городе резко взлетела вверх.

      Его слова вызвали смех Томазино.

      Марипоза оглянулся на него, потом снова повернулся к Фрэнки. Он улыбнулся, затем рассмеялся.

      – Фьорелло Лагуардия[26], – сказал он, – эта жирная неаполитанская свинья, пусть целует мою сицилийскую задницу. – Он отодвинул виски. – Как только я разберусь с Лаконти, я займусь этим сладкоречивым мерзавцем Корлеоне. – Помолчав, он обвел взглядом сидящих за столом. – Я позабочусь о Корлеоне и Клеменце сейчас, пока они еще не стали настолько большими, чтобы причинять мне серьезные неприятности. – Марипоза часто заморгал, что случалось с ним, когда он нервничал или злился. – Они скупают полицейских и судей, словно на рождественской

26

Лагуардия, Флорелло Генри (1882–1947) – видный американский политический деятель, потомок уроженцев Неаполя. В 1935–1945 годах мэр Нью-Йорка, активно боролся с коррупцией и засильем бюрократии.