Евгений Онегин. Александр Пушкин

Сади некогда сказал.

      Для автора и читателей ЕО эти слова звучали иначе, чем для читателей «Бахчисарайского фонтана». В 1830-е гг. в словах «иных уж нет, а те далече» слышался вздох сожаления о прошедшей молодости, о настоящих утратах, а кем-то прочитывался и небезопасный намек на судьбы декабристов, среди которых были хорошие знакомые поэта и его лицейские друзья (Кюхельбекер, Пущин). Читателям последней главы романа было ясно, что изменилось не только окружение автора, но и сам он, что вообще настала другая эпоха. В «Отрывках из путешествия Онегина» Пушкин полушутя, но настойчиво подчеркнул дистанцию, отделяющую его теперь от времени сочинения романтических «южных» поэм:

      Иные нужны мне картины…

      ‹…

      Порой дождливою намедни

      Я, завернув на скотный двор…

      Тьфу! прозаические бредни,

      Фламандской школы пестрый сор!

      Таков ли был я, расцветая?

      Скажи, фонтан Бахчисарая!

      Такие ль мысли мне на ум

      Навел твой бесконечный шум,

      Когда безмолвно пред тобою

      Зарему я воображал…

      Здесь как будто идет речь о годах работы над «Бахчисарайским фонтаном» (1821–1823, Кишинев и Одесса), но следующие сразу вслед за этим строки убеждают в другом: автор вновь вспоминает о своем крымском путешествии 1820 г., когда действительно видел «фонтан Бахчисарая» и слышал его шум. Вот эти строки:

      Средь пышных, опустелых зал,

      Спустя три года, вслед за мною,

      Скитаясь в той же стороне,

      Онегин вспомнил обо мне.

* * *

      Я жил тогда в Одессе пыльной…

      «Средь пышных, опустелых зал» – это, конечно, в Бахчисарайском дворце, то есть Онегин вспомнил об авторе романа в Крыму. Но что значит «спустя три года» и «в той же стороне»? Нет причин понимать эти указания как приблизительные (где-то в Причерноморье), а вот если принять их за точные (скитаясь в Крыму, через три года после меня), получается интересно: Онегин вспоминает об авторе там, где Пушкин задумал роман о нем (Крым, 1820 г.), и тогда, когда он начал его писать (в 1823 г.). Это тонкий и отчасти юмористический способ ввести в роман сведения о том, когда и где он был задуман и когда начат.

      Далее, до самого конца «Отрывков из путешествия Онегина», автор вспоминает свою беззаботную жизнь в Одессе, подобную описанной в первой главе жизни его героя в Петербурге. Поскольку путешествие Пушкин поместил после последней (восьмой) главы и даже после своих примечаний (как приложение, в конце книги), читатели вправе считать концом романа не восьмую главу с ее открытым, но печальным финалом, а рассказ о жизни автора в Одессе. В последних стихах этого рассказа, на последней странице романа, нарисована умиротворяющая картина, которая как бы возвращает нас вместе с автором в то время, когда он был еще молод и только начинал сочинять ЕО:

      Но поздно. Тихо спит Одесса;

      И бездыханна и тепла

      Немая ночь. Луна взошла,

      Прозрачно-легкая завеса

      Объемлет небо. Всё молчит;

      Лишь море Черное шумит…

*