Конечная остановка (сборник). Павел Амнуэль

немедленно принесла добавку. Ели молча, Алкин то и дело поднимал глаза на Сару, время от времени их взгляды встречались, и тогда случались короткие, но вполне, как казалось Алкину, ясные диалоги – ясные им двоим, и, как он надеялся, непонятные главному констеблю.

      «Мне неловко здесь…»

      «Все хорошо, Алекс…»

      «Этот твой Тайлер… Он ничего не хочет понять».

      «Он не мой, уверяю тебя. А разве ты был уверен, что тебя поймут?..»

      «Нет. Я рад хотя бы тому, что сижу здесь. Но третий лишний…»

      «Считаешь, что лишний – ты?»

      – Нет, – сказал Алкин, отодвигая тарелку, и Бакли, тоже покончивший с едой, удивленно переспросил:

      – Нет? В смысле – не понравилось? Мамаша Ричардсон прекрасно готовит! Здесь замечательная телятина – правда, только по вечерам.

      – Я не о том, – смутился Алкин. – Свои мысли…

      – Ага, – понимающе кивнул Бакли.

      Грязная посуда уже была со стола убрана, и перед ними оказались три чашки с крепким кофе, молочник и вазочка с сахаром в бумажных пакетиках. Бакли и Сара налили себе молока в кофе, Алкин предпочел черный с двумя пачечками сахара. Бакли хмыкнул, Сара улыбнулась – так, мол, здесь не пьют, но если в вашей России принято…

      – Давайте, – сказал Бакли. – Теперь я готов выслушать какую угодно теорию. Надеюсь только, что она не будет противоречить фактам.

      Алкин отпил кофе, обжег десну, отставил чашку и сказал:

      – Хемлин был слишком хорошим ученым, вот в чем все дело.

* * *

      Постараюсь короче, – сказал Алкин. – Хэмлин писал в первой статье (я рассказывал Саре), что наша Вселенная, – мир-фермион. Сначала это была догадка, а потом он вывел уравнения. Знаете, что говорил Фейнман о том, как делаются открытия? «Прежде всего, – это его слова, – о новом законе догадываются». Вдруг приходит в голову, да. Интуиция. Потом начинаешь доказывать, что догадка правильная, и если она действительно правильная, то математика и эксперимент это подтверждают. Разум только один, писал Хэмлин. Поиски иных цивилизаций бессмысленны в принципе. Законы квантовой физики, действующие не только в микромире, но и в масштабах Вселенной, это запрещают. Точка.

      Кстати, был еще один замечательный ученый, догадавшийся, что мир устроен именно так – советский астрофизик Шкловский. Последние годы жизни – двадцать лет назад – он писал об этом. Без математики, у него была иная аргументация, ее я использовал в своих работах по абсолютному антропному принципу.

      Мы одиноки во Вселенной.

      Ну и что? – спросите вы, а если не спросите, я задам этот вопрос сам и сам на него отвечу, но сначала расскажу о второй статье Хэмлина. В первой Хэмлин определил, что нет и не может быть во Вселенной иного разума, кроме нашего. Во второй статье Хэмлин рассчитал эволюционный путь разума во вселенной-фермионе.

      Сара, помните, я говорил вчера о работе Цвикки, которую искал в архиве? Тогда я и открыл для себя Хэмлина, помните, да?

      Так вот, Цвикки в тридцать четвертом