Хлебуша. Анастасия Елагина

туальной издательской системе Ridero

      Стаял последний снег, и жадные до влаги поля выпили до капли прощальный привет ушедших зимних вьюг. Весна проснулась, раскрыла свои бледно-зеленые очи и возжелала окружить себя цветущими деревьями, молодой листвой и малахитовым ковром луговых трав. Природа послушно исполнила прихоть юной капризницы, рассыпав повсюду пригоршнями яркие первоцветы, развесив на ветвях черемухи нежное белое кружево, набросив на тонкие яблони свадебные уборы бледных соцветий.

      Время шло к весеннему севу, и во всех деревнях дружно готовились к этому событию. Перед тем, как бросать зерно в свежие черные борозды, изрезавшие поле до самого горизонта, выбирали одну из деревенских девушек на роль покровительницы будущего урожая.

      Хлебу́ша – так ласково называли местные свое божество. На девицу надевали длинное льняное платье до пят, украшенное вышитыми знаками защиты, широкий, непременно красного цвета, пояс с кистями и бусы из желтой яшмы. Голову Хлебуши покрывали полотном, настолько тонким, чтобы девушка могла из-под него видеть, что происходит вокруг, но другие не смогли бы разглядеть ее лица, и закрепляли сверху большим соломенным венком, с воткнутыми тут и там веточками яблоневого цвета.

      Праздник начинался с того, что наряженную Хлебушей девушку вели под руки по всей деревне, распевая хвалебные песни, люди вокруг кланялись госпоже Хлебуше, и постепенно толпа росла, двигаясь в сторону вспаханной земли. Наконец, дойдя до кромки ближайшего поля, люди останавливались и под дружный хор голосов подавали Хлебуше небольшой мешочек с зерном. Девица благодарила их за почтение и доброту, поднимала с лица покров, а потом принималась бросать зерно в землю. Когда мешочек пустел, Хлебуша воздевала над полем руки в молчаливом благословении, и праздничная толпа с шумом возвращалась в деревню, чтобы как следует повеселиться за общими столами.

      В этом году Хлебушей выбрали Маянку, дочку зажиточного крестьянина Фосия, и девица, круглощекая и румяная, прекрасно исполнила роль хозяйки и покровительницы полей. Она торжественно прошлась до кромки поля, ни разу не споткнувшись, и опустошила мешочек с зерном с таким изяществом, что девушки, которым не повезло в этом году, оставалось лишь бросать на Маянку завистливые взгляды. Мало того, что ей достался видный жених, сын богатого купца из города, так еще и Хлебушей быть довелось. Однако голоса их звучали звонко и стройно, и даже самое придирчивое ухо не сумело бы обнаружить в старинных напевах крохи обиды или зависти, пока толпа шла по деревне, распевая песню, посвященную покровительнице урожая. Все знали, что не стоит таить в душе недобрые чувства в такой важный день, ведь злые помыслы могли перейти на зерно и испортить посевы. Со всех сторон доносились слова, знакомые каждому жителю с детских лет:

      Зелено-зелено расти, что посеяно,

      Золото желтое станет поле мертвое!

      Охранит поля Хлебуша от мороза и от суши,

      Охранит хозяйка поле, чтоб пшеницы было вволю!

      Зелено-зелено расти, что посеяно,

      Золото желтое станет поле мертвое!

      Хлеба матушка, Хлебуша, для тебя солому сушим,

      Для тебя оставим колос, чтоб услышала наш голос.

      Зелено-зелено расти, что посеяно,

      Золото желтое станет поле мертвое!

      Праздник отгуляли на славу, и сев прошел хорошо. Всходила пшеница на диво дружно и споро, да и погода все лето стояла чудесная. Ни тебе засухи, ни недельных дождей, всего было в меру, и влаги, и солнца, словно и впрямь благословение от Хлебуши получили. Люди ликовали обещанию доброго урожая. С каждым днем пшеница все выше тянулась к синему небу, радуя взоры довольных крестьян.

      Наконец, вслед за теплым летом, пришла осень – пора снимать урожай и гулять шумные веселые свадьбы, коих в деревне в этот раз должно было быть целых три. Как только были убраны последние снопы пшеницы, вновь наряженная Хлебушей Маянка вышла к полю, и на этот раз опустила в специально выкопанную ямку соломенную куклу и десятка два спелых, золотых, полных крупных зерен колосьев. Это был дар Хлебуше, чтобы зимой ей было, что поесть, и благодарность за богатый урожай. Так всегда делали предки, и люди следовали давней традиции. Все почтительно молчали, пока девушка выполняла ритуал, лишь Фонька, младший брат Маянки, высокий и тощий мальчишка с озорными глазами, гораздый на всякие пакости и хитрости, презрительно фыркнул. Его мать, Еленка, тотчас дернула сына за рукав и недовольно зашептала:

      –Фонька, брось это. Нельзя обижать Хлебушу неуважением.

      Мальчик пожал плечами и подмигнул своему другу Данько. Он стоял напротив него, в полукруге, образованном толпой людей, а позади него возвышалась его мать – Марта. Высокая и серьезная, она без тени улыбки следила за тем, как Маянка бросает в ямку колосья и произносит слова благодарности покровительнице урожая. Марта держала Данько за худенькие плечи, словно боялась, что один он не устоит, и мальчику это явно не нравилось. Фонька знал, что других детей у Марты нет, а муж ее давно умер – свалился пьяный с лошади и свернул себе шею. Мальчик презрительно поджал