Красная Шапочка, черные чулочки. Нина Васина

одобряю я. – Босиком. И чулки снять!

      Гамлет, удерживая меня за ступню, наматывает на щиколотку ожерелье, надевает туфлю и возится с застежкой.

      – Походи так, ладно? – пытается он заглянуть снизу в мое лицо. – Понимаешь, друзья не поймут, если на тебе не будет ни одного камушка. Их жены, конечно, на ногах такое не носят, так что… Подпиши. – Он встает и протягивает мою бумажку, в которой прибавилось несколько строк.

      Я с готовностью беру ручку. В перчатке ручка кажется незнакомым предметом. Снять перчатку? А куда тогда деть букет?..

      – В случае моей смерти ты получаешь одну треть от всего зарегистрированного имущества и вкладов. По одной трети уйдет на опекунские счета детей.

      – Детей?..

      – У тебя – дочка. – Гамлет разворачивает меня к камину, на его столешнице удобнее всего писать стоя. – У меня – сын. Дети требуют – чего?..

      – Внимания и любви! – Я подписываюсь два раза там, где он указывает пальцем.

      – Неправильно.

      – Заботы и понимания?

      – Нет. Дети требуют денег. Сначала – денег!

      – Здесь написано, что я не должна рожать детей в течение двадцати лет совместной жизни.

      – Первых двадцати лет! – поправляет меня жених.

      – Да какая разница? Мне тогда уже будет тридцать семь! Кто же рожает в тридцать семь?

      – Вот именно! Как хорошо все устроилось, ты только подумай: рожать не надо, кормить грудью не надо! Подгузники-пеленки, слюнявчики – все в прошлом! У нас уже двое детей – тебе будет чем заняться в ближайшие двадцать лет. А потом сама подумаешь, захочешь ли ты еще раз поиграть в такое.

      – А где этот мальчик? Где твой сын?

      – Этот жлоб пока что очень занят. Подтачивает здоровье тещи. Мать жены решила заняться его воспитанием после смерти дочери. Сегодня познакомишься. Кстати! Почему ты не захотела, чтобы я представился заранее твоей матери? Проблемы?

      – Сегодня познакомишься…

      – Ты не могла слышать, как кто-то называл меня Тимоней, – вдруг, не меняя интонации, буднично сказал жених. – Меня так называл только один человек на свете. Он давно умер.

      – Поговорим потом.

      – Когда потом?

      – Когда у нас станут общими дыхание, кровь и сон.

      – Ага… То есть сегодня ночью? – уточнил он.

      Когда я впервые увидела своего жениха в лесу у загниваловского пруда, он бегал вокруг большой машины, выкрикивал ругательства и умоляющим голосом просил: «Не умирай, придурок, иначе я сам тебя убью, клянусь – я тебя убью!..»

      Спустившись с ели, я пошла на звуки его голоса и, продравшись сквозь кустарник, обнаружила застрявшую на проселочной дороге машину и мужчину, бегающего вокруг нее.

      Стало не так страшно. Похоже, этому человеку было совершенно не до заблудившихся в лесу девочек. Из машины кто-то звал его слабым голосом. «Заткнись, Тимоня… Вытащи меня отсюда…» Бегающий человек закричал: «Ты не можешь так со мной поступить!» А человек в машине ответил: «Тимоня, если я подохну, это подохнет вместе со мной».

      Тот,