Странные истории. Пу Сунлин

спросила, как в точности имя и прозвание[93] студента Паня, но дева и их не знала, а сказала только:

      – Ну, да раз он в училище, то сюцаи, думаю, наверное, о нем слыхали!

      Еще не рассвело, как она уже спозаранку простилась с госпожой и на прощанье еще раз настойчиво и убедительно напомнила ей свою просьбу.

      Когда госпожа вернулась домой, то стала рассказывать сыну и, между прочим, дошла до этого разговора. Студент встал на колени перед ней и так стоял все время.

      – Мама, – говорил он, – скажу тебе всю правду: этот так называемый студент Пань – я, твой сын, и никто иной!

      Госпожа расспросила, как и что, и, узнав от него про все эти обстоятельства, сильно рассердилась.

      – Негодный мальчишка, – волновалась она, – ты развратничаешь направо и налево по храмам и монастырям… Смотрите-ка, даоску берет себе в жены! С каким же ты лицом покажешься и ее покажешь на свадьбе родным и гостям?

      Студент поник головой, не смея более проронить ни одного слова.

      Затем студент поехал на экзамен в уезд[94] и тайком там нанял лодку, чтобы разыскать Ван Даочэн. Когда же он прибыл на место, то оказалось, что Юньци полмесяца тому назад уже куда-то ушла странствовать и с тех пор не возвращалась.

      Студент вернулся домой, приуныл и заболел. Как раз в это время скончалась старуха Цзан. Вдова Чжэнь поспешила на похороны матери, но на пути с похорон сбилась с дороги и попала к некоей Цзин, которая оказалась ее двоюродной сестрой.

      Тотчас она была приглашена в дом, где увидела какую-то молодую девушку, лет восемнадцати-девятнадцати, красоты совершенно очаровательной, невиданной.

      Вдова, все время думавшая о том, как бы найти сыну прекрасную жену, чтобы он только не дулся на нее, была в душе поражена впечатлением от этой девушки и стала расспрашивать свою сестру о ней и ее жизни поподробнее.

      – Это некая Ван, – отвечала та. – Она Цзинам племянница. И опора и прибежище[95] у нее потеряны, и она временно живет здесь!

      – А кто ж ее жених? – любопытствовала вдова.

      – Нет жениха!

      Вдова взяла девушку за руку, заговорила с ней. От нее веяло грацией и ласковостью. Вдове она сильно полюбилась, и ради нее она осталась переночевать.

      Затем она потихоньку сообщила о своих намерениях сестре.

      – Великолепно, – отвечала та. – Только этот человек высоко себя ценит. Иначе зачем бы ей до сих пор так шататься без цели? Разреши, я с ней поговорю!

      Вдова пригласила девушку лечь с ней на одну постель, стала с ней болтать и шутить с огромным для себя удовольствием. Девушка сама пожелала считать вдову своей матерью, и та ликовала. Пригласила ее вернуться вместе с ней в Цзинчжоу. Девушка была этому предложению особенно рада, и на следующий же день они обе в одной лодке вернулись домой.

      Когда они добрались до дому, то оказалось, что студент все еще болен: так и не вставал. Мать, желая чем-либо порадовать больного, послала служанку шепнуть ему:

      – Барыня для

93

Имя и прозвание. – В Китае нет системы шаблонных собственных имен, принятой в христианских и мусульманских странах. Во всякой приблизительно грамотной семье мальчику дается имя оригинальное, редко повторяемое. Первое официальное имя дает тот, кто обучает его начальной грамоте, а друзья дают второе, которое находится обыкновенно в каком-либо контексте с первым. Фамилий в Китае также очень ограниченное количество, и потому имя и прозвание играют существенную роль, тем более что слова, их изображающие, берутся из литературного обихода в самых прихотливых комбинациях.

94

Поехал на экзамен в уезд. – Экзамены производились в уездном городе, куда съезжались окрестные молодые ученые. См. подробнее коммент. 24.

95

И опора и прибежище – отец и мать, литературное каноническое выражение, продиктованное гипертрофией родительского пиетета (сяо). Рассказы Ляо Чжая изобилуют примерами религиозного почитания старших (сяо) – главной добродетели патриархального Китая, которая лежит в основе всей конфуцианской морали, определяя как семейный уклад, так и общественный, ибо сыновняя почтительность простирается и на почитание отца большой семьи – государя.