Механическая птица. Себастьян де Кастелл

все время меняется. Наши карты – не каменные блоки, а пруды с водой. Люди, народы, даже сама история изменяются со временем, поскольку история – это лишь сказка, рассказанная о том, что происходит в настоящем.

      Поэтому аргоси должны быть готовы выбросить из своей колоды любую карту. Ведь воспоминания всегда нечеткие, и даже самые яркие воспоминания следует… подвергать сомнению.

      Глава 9

      Творец амулетов

      Говоря откровенно, это был не такой уж грандиозный поцелуй. Ее губы были твердыми, иссушенными солнцем пустыни, а моя челюсть, раздувшаяся от удара локтем в лицо, почти не ощущала прикосновений. Как следствие – я едва мог шевелить губами. И, возможно, пустил слюни.

      Обычно, когда кто-то использует магию шелка, обманывая твой разум, это делается, чтобы сломить твой дух видениями невообразимых ужасов. Или же – чтобы соблазнить тебя с помощью… ну, других ощущений. Ни то ни другое не подходило к нынешней ситуации.

      – Нифения? – спросил я, подавшись назад.

      – Разумеется, это я, Келлен. – Она улыбнулась, видя мою растерянность.

      Хотя «улыбнулась» – неподходящее слово. На ее губах появилась ухмылка – дикая, разудалая гримаса, совсем не подходящая робкой девушке, которую я когда-то знал.

      – Кто еще станет гнаться за тобой через полконтинента, просто чтобы спасти тебе жизнь?

      – Спасти жизнь? – пробурчал Рейчис. – Вообще-то, это мы…

      Гиена оскалила зубы и попыталась подняться на ноги, хотя выглядела еще более израненной и взъерошенной, чем Рейчис.

      – Давай, шавка! – подстегнул белкокот. Его шерсть мало-помалу становилась черной, с темно-красными полосами. – Я весь день не ел.

      Зверь припал к земле, готовясь напасть, но передняя лапа подломилась, едва лишь гиена попыталась на нее опереться.

      – Айшек! – крикнула Нифения. – Ты же себя покалечишь!

      – Айшек? – переспросил Рейчис. – Она дала имя гиене? Что дальше? Будем даровать титулы кучкам навоза? Пусти меня, Келлен! Мы сделаем из этой шкурки запасное одеяло.

      Зверь пытался вырваться из хватки Нифении, рыча на нас обоих, хотя лично я ничего плохого ему не сделал. Нифения, однако, смерила меня обвиняющим взглядом.

      – Что этот белкокот сейчас сказал?

      – Он… приветствует твой талисман.

      Гиена издала странный повизгивающий звук, который для меня ничего не значил, но, очевидно, был понятен Нифении.

      – Он говорит, что ты врешь. И что белкокот угрожал сделать из него коврик.

      – Вообще-то, одеяло. Но не воспринимай угрозы из уст Рейчиса слишком серьезно – он здоровается так со всеми. Ты привыкнешь.

      Гиена зафыркала, и это, казалось, немного успокоило Нифению.

      – Ладно. Передай, что я буду здороваться с ним так же, если он не…

      – Прежде чем вы сцепитесь, – устало сказала Фериус, – примите во внимание, что у меня мало лекарств. Поэтому вам придется самим позаботиться о своих дурацких ранах.

      Я обернулся и увидел, что Фериус опустилась на колени возле лежащего без сознания берабеска, втирая в его