Город теней. Алексей Атеев

рюмку. – На рыбалку, понимаешь, собрался. Тут в окрестностях имеется одно озерцо, даже скорее пруд… Вот туда и двину. На щуку! Хотя весенний жор уже, пожалуй, кончился, но попробовать все равно стоит. А ты с чем пожаловал?

      – Консультация нужна, Иван Петрович.

      – Ну-ну, выкладывай.

      – Не слыхали ли вы такое название – Лиходеевка?

      – Лиходеевка? Это что же, речка, что ли?

      – Да нет, не речка. Деревня так называлась.

      – Ага. Деревня. А где она, позволь узнать, находится?

      – Уже нигде. Застроили. А раньше располагалась в N-ской области. Маленькая такая деревушка…

      – Так-так. И что там, в этой Лиходеевке?

      – Да кладбище старое.

      – Ага-ага. Кладбище… Лиходеевка. Погоди. Кладбище! Как будто нечто всплывает. Из глубин, так сказать, памяти. Лиходеевка… Нужно еще рюмаху проглотить. Эй, Манюня?! – позвал он жену. – Иди выпей со мной. За гостя нашего. Давай, Манюня, не кочевряжься. – Жена вовсе не протестовала. Она маленькими глотками выпила свой коньяк, потом вновь удалилась, но вскоре вернулась с кипящим чайником и тарелками, нарезала торт и придвинула синюю с золотом чашку к Жоре.

      – Ты, Манюня, никогда не слышала про такую деревню – Лиходеевку? – спросил Трофимов.

      Жена отрицательно покачала головой и принялась за торт.

      – А я вот слышал, да вспомнить не могу, при каких обстоятельствах.

      – Я и у профессора Главацкого побывал, – сообщил Жора. – Консультировался с ним.

      – А, у Константина Сергеевича… Как поживает старик? Все «вшей» собирает? Это я так монетки эти древнерусские называю. Как Петр Великий. Он эту мелочь вошками величал, с большой, знаешь ли, неприязнью. Понимал, зараза, что государство начинается с денег. Какие у вас деньги, таков и вес в цивилизованном мире. При нем ведь начали полновесную монету чеканить… Да ты знаешь. Значит, профессор Главацкий пребывает в добром здравии. Ну и слава богу. Постой, постой… Профессор, профессор?.. Профессор – Лиходеевка – кладбище! Ага, вспомнил! Мучительная работа мозговых извилин увенчалась успехом. Каково! А все – коньяк! Расширяет, зараза, сосуды! Давай-ка я еще одну замахну. Под чаек-кипяток. Может, и ты, а, Жорик? Рюмашку всего, а?.. Ну ладно, как знаешь.

      Так вот, – переведя дыхание и прожевав дольку лимона, начал Трофимов. – Был у меня эдак году в пятьдесят восьмом один знакомец. Некий Струмс. Профессор Струмс. Чем он конкретно занимался, не ведаю. Только знаю – чем-то секретным. Не космосом, не ракетами там всякими и даже не бактериями. Чем-то еще более хитрым. Думаю, парапсихологией или чем-то вроде того. Знаешь: телепатия, телекинез, разные там ноль-перемещения. И эти… их сейчас называют биороботами, или репликантами. А скорешились мы следующим образом. Он, как вот ты, пожаловал ко мне за консультацией. Про темные стороны языческих верований у славян. Ну, там Триглав, Марена, Чернобог…

      – Да ну?! – не поверил Жора.

      – Вот тебе и ну! Веселый такой дядька, улыбчивый… Кругленький, как бильярдный шар,