Ублюдки. Владимир Алеников

какая-то смутная, вытекающая из этого воспоминания мысль не оставляла Мишу.

      Некоторое время он по-прежнему рассматривал торшер, а потом догадался. Его собственная лампочка в сто ватт теперь, в сравнении с виденным в витрине огоньком, казалась необычайно тусклой. Да по сути все лампочки в его скромном жилище были тусклы. Недаром он так неуютно чувствовал себя здесь.

      Миша вскочил с места и, быстро пройдясь по квартире, включил всё, что только могло гореть: в коридоре, на кухне, в ванной, в комнате – везде. После этого, оценив иллюминацию, Миша Сулейкин удовлетворённо покачал головой.

      Ну конечно, как это он сразу не сообразил. Даже сейчас, когда всё зажжено, в квартире тем не менее не было праздника, в ней по-прежнему не хватало света.

      Миша подставил табуретку и полез на антресоли, там долго и шумно возился, а потом, тяжело дыша, но с торжествующим видом соскочил вниз, держа в руках лампочку. Она и выглядела посолидней, да и мощности в ней было побольше – 150 ватт.

      Он выключил торшер, а затем, обжигаясь и дуя на пальцы, поскольку терпения ждать, пока вкрученная в него лампочка остынет, у него не было, заменил её на новую и дёрнул за верёвочку. Свет в торшере вспыхнул, и комната сразу повеселела. Поднялось настроение и у Миши, чего с ним давно уже не случалось.

      Впрочем, присмотревшись, он забеспокоился опять. Похоже, что та лампочка всё же была ярче. Он прекрасно помнил её. Пожалуй, стоило как-нибудь зайти в магазин и узнать, какой она мощности. Может, он ошибается, и ему просто показалось, что она такая уж яркая, а на самом деле в ней всё те же 150 ватт.

      Так рассудив, Миша Сулейкин уже собрался пойти ужинать, но в это время по квартире распространился неприятный едкий запах. Горел, вернее, тлел пластмассовый абажур торшера, не рассчитанный на такую температуру.

      Пришлось немедленно выключить торшер. Сразу стало темно и уныло. Абажур оказался безнадёжно испорчен, в нём образовалась большая с почерневшими краями дыра.

      Бесстыдно же оголённая лампочка тоже выглядела достаточно безобразно, расплавленные кусочки пластмассы намертво прилипли к ней и, как Миша ни старался, отскрести их ему так и не удалось. К тому же получалось, что использовать лампочку было теперь практически невозможно, стоило только её включить, как она немедленно начинала отвратительно пахнуть и от неё шёл неприятный с виду дымок.

      Хорошее настроение окончательно улетучилось. Миша огорчённо сунул испорченную лампочку в ящик письменного стола и, поужинав без малейшего удовольствия, вскоре выключил свет и лёг спать.

      Ему снилась витрина, внезапно возникшая в кромешной ночной тьме. В ней, как путеводный маяк, сияла лампочка, указывая путь пассажирам, проплывающим мимо за тёмными окнами автобусов.

      На следующий утро Миша Сулейкин позвонил на работу и не очень умело наврал, что опоздает, поскольку идёт к зубному врачу. На самом деле Миша, как обычно, сел на автобус, но вышел, однако, на две остановки раньше, около магазина «Свет и Уют».

      Оказалось,