Однажды была осень. Марина Полетика

простив его за предательство? Она все, даже унизительный статус «брошенной жены», готова ему простить. Ради чего?

      А ради чего она сама, Лина, то мечется по дому и рыдает в подушку, то затевает душеспасительные разговоры? Думает, что лучше бы муж умер, а потом надевает лучшее платье, бросается печь пироги и убеждает себя, что все не так страшно и не надо делать трагедию из события, которое случается в жизни женщин сплошь и рядом? Почему она до сих пор не хлопнула дверью, лелея ту самую гордость и чувство собственного достоинства, отсутствие которых так пылко ставила в вину его первой жене?

      Ответы Лина дала себе сама, сидя на полу возле выпотрошенного стола. Если поразмыслить, все просто и сложно одновременно: уйдя от мужа, она потеряет не только множество дорогих сердцу вещей, составляющих образ ее жизни, такой устроенной и налаженной, – она потеряет самый ее смысл. Ведь смысл и суть ее жизни – быть женой Сергея, успешного, сильного, умного, настоящего мужчины. Если из центра ее маленькой вселенной изъять Сергея, то образуется черная дыра и вселенная немедленно разлетится на кучу никчемных осколков. Стало быть, надо собраться, надо молчать и ждать. Надо научиться жить, делая вид, что ее вселенной ничего не угрожает. Потому что только так можно спасти свой мир от катастрофы.

      Лина длинно и прерывисто, как после плача, вздохнула и, стоя на четвереньках, принялась внимательно и аккуратно раскладывать по местам брошенные на пол вещи. На часах было половина третьего.

      Наутро Лину разбудил осторожный стук в дверь.

      – Да? Кто там? Заходите! – удивилась Лина, взглянув на часы: Андрей должен быть в школе, Елена Степановна ее никогда не будила, если на то не было отдельных указаний.

      – Лина Борисовна, простите… – вид у домработницы был встревоженный. – Мне кажется, Бусе плохо. Может быть, надо к врачу?

      Лина слетела с кровати, ругая себя на чем свет стоит. Занятая своими мыслями, она даже и не заметила, что Буся вечером не пришла к ней в спальню, как обычно. А ведь обычно она лихо воевала за место под одеялом!

      – Лежит посреди гостиной прямо на полу, кушать не идет, ни на что не реагирует, – объясняла Елена Степановна, спеша за Линой вниз по лестнице на первый этаж. – Знаете, стошнило ее.

      Собачонка и в самом деле лежала посреди комнаты на голом полу, хотя всегда предпочитала если уж не диваны, то ковер. Голова безвольно откинута, глаза полузакрыты.

      – Девочка моя! Что с тобой, маленькая? Солнышко мое! Боже мой, у нее нос сухой! – немедленно впала в панику Лина. – Иди скорее ко мне, мамочка тебя возьмет на ручки, что же ты на полу…

      Но когда она попыталась взять несчастное создание на руки, Буся взвизгнула, слабо зарычала и забила лапами.

      – Кажется, ей совсем плохо! Елена Степановна, где телефон?! Сейчас, сейчас, дорогая, я врачу позвоню, врач приедет и вылечит маленькую мою…

      Но сотовый телефон частного ветврача, который всегда приезжал к Бусе ставить прививки, был недоступен.