Ошибка резидента. Олег Шмелев

размаха двух рук, но глубоко врезалась в покатый склон обрыва. Вероятно, весенние ручьи промыли эту щель. Ветви кустов, росших наверху, сплелись и образовали плотную крышу.

      Не мешкая, начали надувать лодку.

      В начале двенадцатого часа, когда лодка была уже надута и они молча стояли, глядя в море, наверху прошел пограничный патруль. Пограничников было двое, они не разговаривали и двигались тихо, но ветки похрустывали под тяжелыми сапогами.

      И опять тишина. Море не шелохнется.

      Леонид притянул к себе Павла, зашептал:

      – Ох, плохо. Все плохо.

      – Отменить нельзя? – шепотом спросил Павел.

      – Мы же не ленту крутим – на каком кадре оборвать захотел, там и остановил.

      «Киномеханик ты проклятый», – хотелось сказать Павлу.

      Они стояли, касаясь друг друга плечом, и Павел чувствовал, что легкая, едва уловимая дрожь, охватившая Леонида, передается и ему. Это не страх, это была дрожь немыслимого напряжения.

      Павел не испытывал ненависти к Кругу. Только спокойное, ровное презрение. Сейчас не время было копаться в душе. Он старался представить себе то, что должно произойти через полтора часа, и мысленно провести себя по всем этапам скоротечного действия, разъяв его на секунды и мгновения. Поэтому он был спокойнее Круга. Он даже ощущал, что комары жгут нещадно лицо, шею, голые ноги.

      Справа, в самом углу видимой им части моря, слабо светлело зарево морского порта. Казалось, оно шевелится.

      А Круг часто смотрел на часы, поднося их к самым глазам. Но от этого время быстрее не двигалось.

      Около двенадцати снова прошли пограничники, теперь в обратном направлении.

      Где-то далеко в море в восточной стороне замерцал белый блик. Он переместился слева направо, потом справа налево, высветлив линию горизонта, и погас. Наверно, корабль шарил прожектором.

      Потом послышался отдаленный глухой рокот – то ли в воздухе, то ли в море.

      Круг посмотрел на циферблат – было всего пять минут первого. Еще рано.

      Рокот удалялся и скоро сошел на нет.

      – Как думаешь, на каком расстоянии мы его увидим? – прошептал Круг.

      Глаза хорошо привыкли к темноте. Павел считал, что надежная видимость у них с Кругом не меньше километра. Но расстояния на море обманчивы, особенно ночью и если смотришь с высоты. Так он и сказал. Вероятно, Круг старался высчитать наиболее подходящий момент, когда им надо сесть в лодку.

      Интересно, подумалось Павлу, как эта гадина рисует себе его, Павла, возвращение, если их обнаружат? Скорее всего никак. Ему на это в высшей степени наплевать… Ну, посмотрим…

      Устали плечи, устали ноги. Уши устали слушать тиканье часов – Павел раньше не предполагал, что обыкновенные наручные часы могут тикать так громко и нудно.

      – Пора, – шепнул Круг.

      Павел поднес циферблат к глазам. Без двадцати час. Ну что ж, пора… Он потянулся, чтобы выгнать из мышц оцепенение.

      Приподняли лодку, боком выдвинули ее из расщелины, стараясь не царапать о стенки.