Дело лис-оборотней. Хольм Ван Зайчик

потомкам Конфуция. Вотще: база данных Управления внешней охраны со всей очевидностью свидетельствовала о том, что он совершенно из других Кунов.

      Окна харчевни уютно светились. Баг, отряхнув с халата капли, закрыл зонтик, толкнул дверь и вошел внутрь.

      Вечерняя непогода собрала под крышей «Куна и сыновей» полтора десятка человек, занявших все свободные столики. Тусклым, но приятным светом светились свисавшие с низкого потолка фонари с кистями. К фонарям поднимались клубы табачного дыма. У самого входа, прямо на грязном, усеянном очистками от дынных семечек полу, примостился пожилой преждерожденный в поношенном халате, маленькой шапочке и в черных очках: слепой музыкант, пристроив на колене видавший виды эрху[13], извлекал из единственной струны меланхолические, заунывные звуки.

      На Бага никто не обратил внимания: ну пришел еще один озябший преждерожденный в мокром халате, сейчас займет свободное место, закажет Куну лапши и эрготоу, выпьет и согреется. Мельком глянули – и вернулись к застолью и прерванным беседам.

      В дальнем углу, по правую руку от пестрой занавески, скрывавшей проход в кухонное помещение, – где, надо думать, трудились сыновья Куна, – и рядом с небольшим телевизором, сидел вполоборота к Багу переодетый Яков Чжан, увлеченно тянувший пиво из высокой кружки. Покосившись на вошедшего Бага, Чжан еле заметно кивнул.

      По левую руку от занавески, за самым большим и чистым столом, устроились двое в темно-синих халатах, могучего сложения и с невыразительными лицами; а между ними, спиной к стенке, восседал бритый налысо крепыш ростом поменьше. Обрез-ага. Негромко переговариваясь, троица налегала на жареный с креветками и кусочками курицы рис, обильно запивая его эрготоу. Тихо звякали то и дело сдвигаемые чарки, слышалось довольное кряканье.

      Занавеска поднялась, и к Багу устремился пузатый ханец, явно уже встретивший шестидесятилетие. В негустой его шевелюре просматривались седые волоски, жидкая бородка тряслась от усердия, животик перетягивал некогда белый фартук – это и был Кун, хозяин заведения. Он приветственно улыбался и делал приглашающие жесты руками:

      – Проходите, драгоценный преждерожденный, проходите! Чего изволите откушать?

      – Лапши с креветками и эрготоу, – пожелал Баг, оглядывая давно нуждающиеся в покраске стены. – Ну и мерзкая же погода…

      – О да, да, погода мерзейшая! – тут же согласился Кун и для убедительности всплеснул руками. – Устраивайтесь, где вам удобнее, драгоценный преждерожденный, а я мигом! – Он скрылся за занавеской и там тут же что-то зашипело и заскворчало.

      Баг, лавируя между столиками, уверенно направился к столику Обрез-аги и, не тратя времени на приветствия, уселся на свободный табурет. Положил зонт на стол.

      Ближники прервали процесс питания. Обрез-ага медленно поставил на стол очередную, только что осушенную чарку и поднял маленькие, блестящие глазки на незваного

13

Струнный смычковый музыкальный инструмент.