Сердце люксума. Принцесса достойна смерти. Диана Соул

время пройтись по лавкам. Наши скупщики наверняка щедро отсыпят люксума за местные диковины.

      Глава 4

      Первая мысль – наверное, я умерла и теперь лежу в морге. Ведь тут холодно, будто в морозилке.

      Вторая – разве трупам не начхать на окружающую температуру?

      Проверяя, жива ли я еще, вяло дернула ногой, нога отозвалась и пошевелилась.

      Уже не плохо.

      – Вы должны подняться, Ваше Высочество, – раздался откуда-то сверху скрипучий голос, – иначе рискуете отморозить себе все на свете. Палуба слишком холодная.

      Голос был незнаком, и, судя по ноткам, принадлежал кому-то намного старше меня.

      Я приоткрыла глаза и тут же закрыла их от резкой боли, ударившей по рецепторам. Слишком много света.

      – Курт, дай ей очки, – раздался все тот же голос. – Иначе принцесса ослепнет.

      Игнорируя приказы очередного незнакомца, я все же решилась взглянуть на окружающий мир, едва-едва приоткрыв веки.

      Первое, что обнаружила – лежу на деревянном помосте, очень холодном и покрытом изморозью, при попытке подняться руки разъехались в стороны, и я едва не стукнулась подбородком о доски. Лишь со второй попытки удалось сесть и разглядеть обстановку: канаты, бочки, и все это залито более чем ослепительным солнцем.

      Второе – в полуметре от меня на одной из бочек сидел Курт. На меня он обращал внимания меньше чем на подножный корм, куда больше его волновала прокушенная мною рука. Ее он бинтовал.

      – Курт, я кому сказал! – вновь повторил голос.

      Только после этого мой “спаситель” неохотно встал с места, а подойдя ближе, стащил со своего носа очки и нацепил мне.

      Мир тут же потускнел на десяток тонов.

      Я принялась озиралась по сторонам, но по-прежнему ощущала себя слепым котенком, у которого только что раскрылись глазки.

      Даже в очках, все слезилось. Холод был настолько собачьим, а ветер пронизывающим, что я уже была благодарна за шубу, в которую тут же укуталась и поджала ноги.

      На коленях обнаружилась пара ссадин, еще заноза на ладони, но на этом повреждения, к счастью, закончились. Значит, несмотря на падение с крыши, – рухнула я явно не с десятого этажа.

      – Где мы? – наконец выдавила я, осознав очевидное: явно не в Германии, и точно не в России. Скорее, на Северном полюсе. – Курт?!

      Мужчина равнодушно глянул и вернулся к бинтованию руки.

      – Дома, Ваше Высочество, – раздался все тот же старческий голос. – Не скажу, что добро пожаловать, но вас тут точно заждались.

      Обернувшись к говорящему, я нервно сглотнула и поняла две вещи.

      Первая – я, кажется, лечу. Вторая – лечу на дирижабле. Канаты, бочки – все это время я смотрела не в ту сторону. Нужно было глядеть вверх – на огромную кишку-воздушный шар, тащившую нас между облаков. На винты с человеческий рост, что вращались по бокам от палубы, на две огромные трубы, через которые валил дым…

      – Мамочка… – сипло пробормотала я, находя взглядом старика, стоявшего на открытом мостике у рулевого колеса.

      – Боюсь,