Восемь лучших пьес «ЛитоДрамы-2019. Сборник

Максима за руки и плечи, тот пытается освободиться. Богданов, держась за челюсть, встает и отодвигается так, чтобы между ним и Максимом был стол.

      МАКСИМ. Пустите меня! Имею пару слов дополнительно!

      ДЕНИСОВ. Хватит, Максим. Вы были великолепны. Но у художника должно быть чувство меры.

      ВИКА. За что ты его?

      МАКСИМ. (Бешено.) Он Ирку испоганил. Она же, дура, с ним от безнадеги легла. Никого нет, жизнь не складывается, а тут начальник велит… (Богданову.) Я тебе, сука, Ирку никогда не прощу!

      БОГДАНОВ. (Кричит.) Вика, звони в полицию!

      ВИКА. Сейчас. (Отпускает Максима и неторопливо идет к выходу.)

      Ирина отходит в сторону, садится на стул и закрывает лицо руками. Плечи вздрагивают от рыданий.

      ДЕНИСОВ. Если дойдет до полиции, Максим, я буду вашим свидетелем. Так, мол, и так… (Тяжело глядя на Богданова.) Начальник – самовлюбленный идиот – грубым, оскорбительным поведением спровоцировал подчиненного на конфликт… Вы все правильно сделали, по-мужски. По-хорошему, надо бы и мне добавить.

      МАКСИМ. Не надо, Игорь Иванович. Много чести этому, если Денисов ему врежет. Коняхин в самый раз.

      БОГДАНОВ. Ну попомните! Оба попомните! Ты у меня, Коняхин, в этом городе и дворником не устроишься. И тебе, старик, этого не забуду. Пойдешь соучастником. (Кричит.) Вика, где полиция?

      МАКСИМ. Все-таки я ему добавлю. Пока полиция не приехала. (Делает шаг к Богданову. Тот отступает.)

      ДЕНИСОВ. Нет-нет, Максим. На сегодня хватит. Пойдемте к нам, посидим, подождем блюстителей порядка.

      МАКСИМ. Коньячку дернем.

      ДЕНИСОВ. Нельзя. Свидетель должен быть трезвым. (Ирине, пристально глядя.) Вы… с нами?

      Та молча отрицательно качает головой.

      МАКСИМ. С ним, значит, остаешься? (Пауза.) Эх, Ирка… разменяла себя на медные грошики. И что теперь… (Неожиданно поет.)

      Мне осталась одна забава —

      Пальцы в рот да веселый свист…

      ДЕНИСОВ. Пойдемте, Максим.

      МАКСИМ. (Продолжая петь.)

      Прокатилась дурная слава,

      Что похабник я и скандалист…

      Уходят вместе с Денисовым. Богданов садится за стол, вытирает лицо платком. Ирина встает, подходит к столу.

      ИРИНА. Больно?

      БОГДАНОВ. Ничего. Я им больнее сделаю.

      ИРИНА. Зря он тебя ударил…

      БОГДАНОВ. Зря он на свет родился.

      ИРИНА. Надо было бы меня.

      БОГДАНОВ. Вы тут сегодня все с катушек слетели. Тебя-то за что?

      ИРИНА. За то, что дура и дрянь. Зачем я с тобой спала? Ну зачем? Не смогла отказать начальнику? Хотела повышения? От безразличия? Сама теперь не пойму. Наваждение какое-то. Добро бы еще нравился…

      БОГДАНОВ. (С издевкой.) Бедная взрослая девочка. Наваждением ее накрыло, надо же. А что теперь скажет Денисов? Не простит ведь, это точно. Как ты, страдалица, дальше жить будешь?

      ИРИНА. Что не простит, знаю. Как жить дальше, не знаю. Ничего не знаю. Ничего не хочу.

      Медленно