P.O.W. Люди войны. Андрей Цаплиенко

его, – предложил французский оператор. – Сюда, похоже, скоро начнут лупить минометы». На самом деле этот француз хотел снять позицию снайпера. Удачный кадр на чужой войне. Мы почти подобрались к снайперу, он нас не заметил. Но минометная позиция, по которой стрелок ведет огонь, была практически за нашими спинами. Мы сидели в зарослях папоротников и еще какой-то широколиственной зелени, но так и не решились сделать рывок вперед. Страха не было, но что-то остановило нас. Заветный кадр Грегуара остался неснятым. Мы обошли снайпера и добрались до тех самых минометчиков, по которым стреляет жандарм. И, пожалуй, вовремя.

      – Мы его выбьем оттуда. Еще пару залпов, и я сделаю свое дело, – спокойно заявил бородатый здоровяк, указывая на то место, где еще несколько минут назад находились мы с французом. В руке, которой он водил в сторону школы капралов, хватало места для шестидесятимиллиметровой мины и сигареты, зажатой между средним и указательным пальцами. Черный повстанец затянулся, не выпуская боеприпаса из рук, потом отнял руку с миной от лица. Сигарета осталась в его полных обложенных кудрями бороды губах.

      Солдаты-повстанцы в полный рост ходили под прицельным огнем. Они методично, без излишней ярости и суетливости обстреливали позицию противника, даже не пытаясь укрыться от пуль, которые, судя по свисту, пролетали в сантиметрах от боевиков.

      Я слышал, что жандармам, атакующим город, платили по две тысячи долларов за участие в штурме, а это огромные деньги для Берега Слоновой Кости, я знал, что лоялисты – это наиболее боеспособная часть ивуарийской армии. Но все же, мне кажется, они боятся повстанцев. Боятся встать и вот так, в полный рост войти в город, отбросив бунтовщиков на север.

      – Слушай, дай нож, – услышал я.

      – У меня нет, спроси у моего оператора, – механически ответил, оторвавшись от своих мыслей. Вадим достал свой карманный инструмент и протянул его парню, который пытался зачистить два проводка, красный и черный.

      – Мы не боимся, а они боятся, и все потому, что у них нет «гри-гри», а на войне это главное, – сказал повстанец. И тут я заметил, что проводки, которые он соединял, выглядывали из блока противотанковых снарядов. Такие зеленые цилиндры обычно устанавливают на бронетехнике. И мне внезапно стало ясно: если мастер ошибется, то, пожалуй, позицию некому будет защищать. Нам было недосуг спрашивать о том, что такое гри-гри, мысли были заняты совсем другим.

      – Пожалуй, надо нам отсюда убираться, – сказал я Вадиму. Два раза повторять не было нужды.

      – Куда поедем? – спросил меня оператор.

      – В госпиталь.

      Первого раненого, которого мы увидели, доставили в госпиталь сами боевики. Обычный крестьянин, он ковырялся в своей земле как раз на линии огня. Его семья даже не знала, что началась атака. Крестьянина достала шальная пуля. Пробила ногу чуть ниже колена. Боевики говорили, что стреляли со стороны позиций жандармов. Хирург, доставший пулю из ноги, не поверил им. «Исса Даниого», – представился он, как