Деклассированные. Андрей Курков

в прихожей.

      – А мне, чай, все равно. У вас, мужчин, все дела одинаковы… – игриво отвечала она.

      – Дело-то в клопах, – уже потише добавил дворник. – А я, извиняйте, как вас по батюшке, и не знаю.

      – Апологетта Аристарховна, но не надо так длинно, а то мы с вами и поговорить ни о чем не успеем. Зовите меня Полей.

      – Так вот, кажись, из вашей квартиры вниз клопы бегут…

      – А чай пить будете? – не слушая гостя, спросила хозяйка.

      – Чай?! Добро, выпью… Так вот, клопы эти, что от вас бягут, дюже злые. Чего они такие?!

      – Вы все о том же?! Клопы?! Да откуда я знаю, отчего они злые или отчего добрые?! У них своя жизнь, у нас, людей, своя. Давайте жить как люди, а не как клопы!

      – Давайте… – нерешительно согласился Феодор. – Но вот клопы эти мою собаку Мусю замучали. Она за неделю на три фунта похудела…

      – Ну не будьте же вы таким занудою, Федя! Вы же согласились жить по-людски, а не так, как клопы живут! Вот идите в ту комнату, там спальня. Располагайтесь, раздеться можете, а я пока чай заварю.

      Феодор с широко раскрытыми глазами удалился в полутемную спальню и выглянул из окна вниз. Окно выходило прямо на Низкопоклонный. Внизу виднелась какая-то фигурка, прищуренно переводившая взгляд с одного окна на другое.

      – У-у, гнус гнилостный! – вырвалось у Феодора, когда он узнал в фигуре жильца квартиры № 5 Ивана Магнитогорыча. – И че это он высматривает да вынюхивает, гнида хвостатая?..

      – Что вы там, молитесь? – донесся с кухни голос Поли.

      Феодор резко оглянулся, еще раз с недовольством бросил взгляд в Магнитогорыча, отошел от окна и, сбросив пиджак, уселся на стул у трюмо.

      – А вот и чаек… – Апологетта зашла в спальню с подносом в руках. – Вы видите, до чего дошло! Мужчины, вместо того чтобы продолжать род и нести радость в обоюдную жизнь, занимаются оплодотворением бесплодных политических идей и планов. Это же сплошное массовое извращение понятия жизни! Вот вы читали сочинения господина Арцыбашева?

      – Не… – тихо ответил Феодор, оставив рот приоткрытым для продолжения беседы.

      – А Пантелеймона Романова?

      – Псалтырь я читал и еще пару книг…

      – Ну вот, вы не знаете, может, оттого у вас и сохранился пристойный вид и правильное понятие. А то ведь как чума: мужчины – в революцию, женщины – и того хуже… За маузер отдаются, и без всякой страсти, а так, ради революции…

      – Да-а-а-а, да-а-а, – говорил Феодор, попивая чай и поглядывая на высокую грудь, рвущуюся из восточного халата.

8

      – Так вас сюда направил товарищ Кращекин?! – удивленно и отчасти радостно воскликнул толстенький человек с родимым пятном на носу, читая бумажку, полученную из рук Магнитогорыча. Сам Магнитогорыч сидел тут же, по другую сторону стола. Довольный вид толстенького человека не внушал никаких опасений за свое, а также и всенародное будущее.

      – Как вас зовут?

      – Трябин Иван Магнитогорыч.

      – Рост?

      – Средний, – быстро и четко ответил посетитель.

      Толстенький улыбнулся.

      – Реакция