Творение. Татьяна Полозова

оторые серебристыми стрелами разлетались у нее по плечам, сидела напротив высокого хмурого мужчины.  Он был моложе ее лет на тридцать, и она могла себе позволить говорить в подобном тоне.

      –Ты не понимаешь. – Он покачал головой.

      Женщина вытянула ладонь на дубовой, потрескавшейся столешнице и постучала своими когтями. Они были покрыты бурыми разводами и похожи на костяные амулеты индейских шаманов.

      Клац-клац-клац.

      –Я всего лишь хотел ее заслужить, а не заполучить!

      Грудной, развратный смех вырвался у нее из груди. Ее глаза были неаккуратно подведены жирными черными стрелками, а губы смачно вымазаны пурпурной помадой. Ее рыхлое, расплывшееся как желе на жаре, тело свисало с краев кресла, на котором она сидела. Поверх плеч была накинута вязанная потертая шаль, которую она все время надергивала к шее.

      –Ты пришел сюда за помощью, и я дам тебе ее, а вот как ты будешь ею пользоваться, меня не касается.

      Она залезла в декольте, открывавшее сморщенную, оползшую грудь и вытащила оттуда маленький пузырек с порошком белого цвета.

      –Насыпь в глину.

      Пузырек покатился по столу, ударился о локоть мужчины и откатился обратно к хозяйке. Мужчина посмотрел на него со смесью осуждения и пренебрежения и поднял глаза на собеседницу. Ее потное, блестящее лицо исказилось в оскале, возможно, представлявшем собой улыбку, но больше похожем на беззвучный рык гиены.

      –Думать будешь в другом месте. – Пробормотала она, смотря в его поблекшие темные глаза.

      Поразительные глаза! Издалека они казались почти черными, а на самом деле имели цвет черного, густо заваренного сладкого чая. Кайма зрачка словно отливала бронзой на доспехах античного героя. И чем больше женщина в них смотрела, тем больше оттенков видела.

      Мужчина схватил пузырек, сжал его в руке и прижал к груди.

      –Спасибо. – Неуверенно поблагодарил он.

      Женщина усмехнулась и ее посетитель ушел.

      ***

      Осень золотыми, алыми и карими цветами обмазывала прохожих и погружала улицу словно в подсолнечное масло.