Метро 2035: Затерянный клан. Сергей Недоруб

додумался попробовать разобрать его снизу? – спросила она.

      – Потому что никому нет дела, – ответил Давид. – Смотри, чтобы не придавило.

      – Ты вытащишь меня.

      – Могу не успеть.

      – Не можешь.

      Эльза сменила отвертку на пассатижи.

      – Саморез застрял, – сказала она. – Совсем долго тут сидит… Высверлить бы.

      – Нельзя, услышат. И квоту электричества выработали на той неделе.

      – Мы же ничего не использовали сверх меры.

      – Я помню. Квоту сократили для всех. А мы с тобой за одного считаемся.

      – Мне все еще не выдали паспорт. Не принимают за свою.

      – Я четыре года охранял эти чертовы часы, и все еще не целиком свой, – напомнил Давид.

      Он вытер бритву о тряпку, сложил ее, сунул в карман.

      – Дай я покручу эту штуку, – предложил он. – Иди, прогуляйся.

      – Меня загрузят перепрокладывать кабели.

      – Значит, ты повысишь свои навыки в этом непростом деле.

      – Оно не только непростое, оно скучное, – Эльза вздохнула, выползла из-под ящика.

      – Да, помню, – усмехнулся Давид. – Ты у нас творческая натура.

      Эльза продолжала сидеть, глядя на ящик.

      – Мы поймем, как он работает, – пообещал Давид. – И нам будет что показать Иону.

      – Тебе так нужна причина, чтобы его увидеть?

      – Скорее, ищу повод отсюда уйти.

      – Я уже ничего не ищу.

      Эльза поднялась, положила отвертку на ящик.

      – Мне здесь тесно, – сказала она.

      – Тебе и в Датаполисе тесно будет.

      – Ну уж нет, – помотала Эльза головой. – Больше никогда.

      – «Никогда» – это очень долго.

      – Открыть тебе секрет?

      – Конечно, – согласился Давид. – Если они у тебя еще есть.

      – У нас кончились шутки. Наши приколы по пятому разу пошли.

      Эльза прошла мимо, закрыла за собой дверь – редкий элемент на Бориспольской – и пошла к дальней стене, снуя между сваленных тюков, коробок, узлов и всякого неформатного барахла. Станция выглядела так, словно готовилась к переезду, и это обещало растянуться на долгие месяцы, если не годы. Эльза старалась вести себя естественно, хотя понимала, что маленький рост, невзрачные лохмотья и вечно испачканные сажей руки не скроют ее отстраненности, переходящей в кажущийся испуг. Станция ее нервировала больше, чем перспектива выхода на поверхность. Несколько лет блокированной психики не прошли для нее даром – она мало что помнила об этом периоде, кроме путешествия с Ионом. Все, что было раньше, смешивалось в клубок обрывистых воспоминаний: лазарет Датаполиса, заботливые руки Татьяны, вкус почти пустого супа, напоминавшего тухлую воду, и постоянный, давящий на уши галдеж столицы. Девушка, насколько могла, пыталась забыться в работе, и в редкую свободную минуту изучала устройство ящика Мафусаила.

      Генератор торсионного шума. Пусть это и не конкретно тот же ящик, которому