Последний рывок. Дмитрий Зурков

Но волнения прекратились, должны вернуться в батальон. По ним Особый трибунал будет работать. Скорее всего – отправят, как вы говорите, «груз двести» до ближайшего кладбища.

      – Груз двести – это про своих, а тут… В общем, понял.

      – А теперь самое интересное… Рассказывай, как Лашкевича убил, – подполковник вновь обращается к Кирпичникову.

      – Не я это… – Унтер сразу становится угрюмее. – Када в казарму вернулись, все роптали, как это можно офицерам в баб да стариков стрелять. Спать не ложились, думали-гадали, что назавтрева делать будем… А в роте у нас человек десять активных было… Ну, которые про политику говорили. От двое из них и привели его…

      – Кого?

      – Агитатора. Тож в шинели, штоб спрятаться удобнее было. До утра просидели, он всё нас уговаривал к демонстрантам присоединяться, штоб вместях, значит, быть. А утром на построении Лашкевич прибежал, скомандовал, штоб сызнова готовились и патронов поболе взяли. А мы и отказались идтить… Лашкевич из казармы выскочил, за подмогой побежал, да этый финн…

      – Какой финн? – сразу интересуюсь, слишком часто о них слышу за последнее время.

      – Да агитатор этый… Винтовку схватил и выстрелил из окошка. Сразу в затылок попал…

      – С Литейного моста «пленных» недавно пригнали, среди них один финн есть, – сообщаю новость Бессонову.

      – У нас их уже четверо, всех ему показывали, пока что не признал. Покажем и новенького, – успокаивает меня подполковник и обращается к арестанту: – А что ж ты убийцей назвался?

      – Так я там самый старший был. Окромя их благородий…

      – Вот так вот, Денис Анатольевич. – Бессонов дождался, когда уведут Кирпичникова. – Офицеры гвардии!.. Краса и цвет!.. Пусть даже ускоренных выпусков… Ночью все кошки серы. Будем разбираться…

      Глава 9

      Далее разговор не продолжился ввиду того, что одновременно со стуком в дверь появляется Иван-в-квадрате, один из моих «призраков», прозванный так из-за ширины плеч, комплекции а-ля Поддубный и отчества Иванович.

      – Командир!.. Виноват, вашскородие, дозвольте обратиться к батальонному!..

      – Уже обратился. Продолжай… – улыбается Бессонов.

      – Его выскородие полковник Бойко к себе требует. Говорит – срочно…

      Лицо непроницаемое, но в глазах чёртики прыгают. По тревоге так не оповещают, следовательно, сюрприз из приятных. Но срочно – значит, срочно. Быстренько прощаюсь с подполковником, оставляя ему дальнейшие поиски ответа на вопрос «Who is who?» среди пойманных борцов за справедливость, и тороплюсь в штаб. Захожу в кабинет, Валерий Антонович внимательно слушает кого-то, сидящего спиной ко мне… Нет! Не кого-то!.. А его благородие хорунжий… Опаньки! И даже не хорунжий, а уже сотник Григорий Михайлович Митяев!

      Правые ладони встречаются со звуком почти пушечного выстрела, а потом мы с Гришей начинаем, довольно урча, тискать друг друга в объятиях.

      – Ну-с, господа офицеры, вы тут пообщайтесь, только прошу мебель не ломать, а я