Половина солнца. Ад Вороновский

голову и недоуменно уставился на Олеана, который врезался в стену.

      Он шикнул, матерясь себе под нос. Кажется, он ушиб руку.

      Врезаться в стену. Серьёзно?

      Я подавил желание закатить глаза.

      – Слушай, я же вижу, что ты чем-то обеспокоен. Кто убил тебя вчера?

      Он уставился на меня полным сначала недоумения, потом – раздражения взглядом. И посмотрел в сторону.

      Я был рад, что он не смотрит в глаза. Это отвлекает людей.

      – Это тебя не касается.

      – Не говори мне, что это было в седьмой раз.

      Он горько усмехнулся. Это вызывало беспокойство.

      – Нет. Нет, не беспокойся. Я уже прошёл службу у Сов.

      А вот это стало неожиданностью. Мир замер на секунду, лишь секунду, но время оттаяло почти сразу, как я открыл рот:

      – Ого. Я не думал, что они кого-то отпускают после того, как окажешься слишком мёртвым.

      Олеан погладил стену рукой. Я давно заметил, что ему нравится прикасаться к гладким поверхностям, таким как листы тетрадей и книг, ровные стены, деревянные столы. Его пальцы словно умели читать мысли этих немыслящих вещей.

      Впрочем, книги, скорее всего, умели мыслить. И ещё как.

      Мне, как стороннику науки, было чуждо такое. Но я старался понять Олеана. Жаль, что он этого не позволял.

      Он отошёл от стены и явно попытался идти ровнее, стараясь больше в стены не врезаться и не подходить к углам слишком близко.

      – Нет, они отпускают тех, кто отслужит своё или выполнит чертовски опасное задание. – Олеан улыбался. Ведь он всегда улыбался, говоря страшные вещи. – Даже для бессмертного.

      Дальше я спрашивать не стал. Мне не хотелось чувствовать себя героем какого-нибудь приключенческого романа для подростков, где главный персонаж задаёт кучу раздражающих всех вопросов, для того чтобы читатель понял суть незнакомого для него мира. Впрочем, в жизни, задавая вопросы и получая ответы, едва ли мы лучше понимаем мир.

      Дальше мы шли до главных дверей молча. На выходе они отворились, стоило ввести дневной пароль, который менялся на ночь – и мы вышли. День стоял чудесный – даже слишком омерзительно чудесный. Олеан разделял моё недовольство ясной погодой.

      Он болезненно сморщился и спрятался мне за спину.

      – Чёртово солнце! Не переношу.

      Я понимающе кивнул.

      – У тебя снова будут ожоги. Надо было взять зонтик.

      – Да будто он больно пригодится на тренировке.

      Я пожал плечами. Тут он был прав – в бою зонтик свободной рукой особо не подержишь. Потому что руки нужны были обе. Ещё помогал солнцезащитный крем, но Олеан, вероятно, забыл про него.

      Он опустил голову, накидывая свой тёмный капюшон во избежание лучей солнца. Даже сейчас, когда оно светило так ярко, можно было увидеть несвойственную и чужеродную тёмную отметину, которая делала яркую звезду похожей на подобие убывающей луны. Половина солнца не была в прямом смысле половиной – тьма скорее поглощала его отовсюду, но с разных ракурсов и разных приборов,