Священная. Синтия Хэнд

это правда. Хотя и притянутая за уши, потому что поступление в университет не вызывает у меня ни капли энтузиазма, даже в такой крутой, как Стэнфорд.

      Лицо Такера проясняется, будто он внезапно все понял, решив, что я расстраиваюсь из-за того, что мне придется уехать, а он останется здесь.

      – Все будет хорошо, – успокаивает меня он. – Мы не расстанемся, и не важно, куда тебе придется уехать. Договорились?

      – Договорились.

      Он снова обнимает меня и шутливо щиплет за плечо.

      – Все будет хорошо, морковка. Вот увидишь.

      – Откуда ты это знаешь? – спрашиваю я с ноткой веселья в голосе.

      Он пожимает плечами. А затем внезапно хмурится и слегка склоняет голову набок.

      – В чем дело? – спрашиваю я.

      Он поднимает руку, прося меня помолчать, и с минуту вслушивается в тишину. А затем делает глубокий вдох.

      – Просто показалось.

      – Что? – не отстаю я.

      – Стук копыт. Мне показалось, что я слышу стук копыт.

      – Ох, – вздыхаю я и крепче обнимаю Такера. – Мне очень жаль.

      Но через мгновение я тоже что-то слышу. Какой-то грохочущий звук. Словно рядом скачет лошадь.

      Я прислушиваюсь, но ровный и ритмичный стук о землю не исчезает. А затем к нему примешивается чье-то тяжелое дыхание, словно в нашу сторону мчится крупное животное.

      Наши с Такером взгляды встречаются.

      – Я тоже слышу это, – говорю я.

      Мы вскакиваем с качелей и бросаемся на передний двор. Я медленно кружу по траве, прислушиваясь, откуда доносится стук копыт.

      – Туда, – вскрикиваю я, указывая в сторону хребта Титон.

      Такер мчится в том направлении, перепрыгивает через низенькую ограду, и в этот момент Мидас выбегает из-за деревьев. Его поступь тяжелая, а бока блестят от пота, но при виде него Такер кричит от счастья. А Мидас ржет в ответ. Я же не свожу с них взгляда, когда они встречаются посреди поля. Такер обнимает Мидаса за шею и зарывается лицом в лоснящуюся гриву. На несколько минут они замирают в таком положении, но затем Такер отстраняется и принимается ощупывать своего коня в поисках травм.

      – Он обгорел и сильно похудел, но больше не пострадал, – кричит он. – Ничего такого, с чем бы мы не справились. – А потом поворачивается к лошади и ласково говорит: – Я знал, что ты сможешь выбраться. Знал, что огонь тебе нипочем.

      Его родители и Венди выходят на крыльцо, а увидев Мидаса, тут же бегут на поле, чтобы полюбоваться этим чудом. Венди крепко сжимает мою руку, пока мы ведем коня в сарай, где его давно ждет теплое стойло.

      – То, что было потеряно, наконец найдено, – говорит миссис Эйвери.

      – Видишь, морковка, – поглаживая Мидаса по носу, шепчет Такер, – все идет так, как и должно.

      Вот только именно этого я и боюсь.

      На следующий день меня снова окутывает скорбь. Я уже почти забыла, как это ужасно, когда горло сжимается, грудь стягивает, а глаза застилает пелена. На этот раз она настигла меня, когда мы с Джеффри отправились за продуктами. Как только я говорю ему о случившемся, он превращается