Эволюционизм. Том первый: История природы и общая теория эволюции. Лев Кривицкий

в современной философии негеоцентризма в области познания космоса и свободомыслия в социальной сфере.

      Для Бруно эта революционная ломка представлений о земном и космическом положении человечества закончилась трагически: его идеи были признаны ересью, и он, как нераскаявшийся, не отрёкшийся от своих заблуждений грешник был осуждён и публично проклят. В 1600 г. его сожгли, а пепел развеяли по ветру. Но и тогда, как и сейчас, нельзя остановить Землю в ее закономерном движении.

      Грандиозный негеоцентрический план Вселенной Джордано Бруно был в то же время, по существу, распространением на бесконечность земпоподобных и гелиоцентрически организованных миров. Ход мысли великого Ноланца, как его называют по месту его рождения, приводил к представлению о том, что вокруг бесчисленных солнечноподобных звёзд вращаются земноподобные планеты, каждая из которых населена человекоподобными существами. Нетрудно заметить, что негеоцентризм ограничивается здесь лишь экстенсивной экстраполяцией на космос гелиоцентрического околоземного космоса, в интенсивном же плане в космосе Бруно продолжает господствовать монотонная, однообразная, геоцентрически ограниченная бесконечность. Ни конца, ни края земноподобному миру такой проект мироустройства не предполагал.

      Впрочем, философская мысль ни в какое время не смирялась с этим однообразием. Французский учёный Фонтенель, опираясь на умозаключения Бруно, рассуждал диаметрально противоположным образом. Для Фонтенеля, как и для Бруно, каждая звезда – отдельный мир. Но каждый звёздный мир у Фонтенеля развивается по своим собственным законам, возникающим случайно, «наудачу», независимо от свойств других. Фонтенель называет ошибкой воображения мнение о том, что обитатели этих миров «скроены» по нашему образцу: идея бесконечного многообразия материальных образований, отстаиваемая Фонтенелем, являлась одним из наиболее последовательных выражений в области философии естественнонаучного негеоцентризма, которое только было возможно в рамках становящейся и завоевывавшей в то время все более сильные позиции механистической картины мира.

      Однако, несмотря на отдельные отклонения, примером которых может служить теория Фонтенеля, коперниканский переворот в науке в целом знаменовал принципиально новое развитие геоцентрической доктрины, заключавшейся в мысленном творении человеком Вселенной «по образу и подобию» Земли, а предполагаемых обитаемых миров – по образу и подобию человечества. Законы, открытые на основе изучения земной природы, оказались пригодными для изучения космоса. Было покончено с абсолютным противостоянием Неба и Земли: Земля предстала перед исследователями как один из бесконечного множества образцов единой, всеобъемлющей, материально организованной природы, как космическое тело, пригодное для получения знаний о подобных космических телах, как бы далеко от неё они не находились. Это было не чем иным, как новым торжеством