Кольцо призрака. Софья Прокофьева

невольно подняла руку.

      – Не хочешь, – вдруг длинно посмотрела на нее Нонка. – А-а… Выходит, ты что?.. Да?

      Что-то прямо на глазах вдруг изменилось в ней, стало меркнуть, тускнеть. Она не побледнела, но погасла розовая цветочная пыльца, обильно овевающая ее лицо.

      – А вообще, как хочешь, – Нонка тягуче и лениво распрямилась. Насмешливо посмотрела на Анну. – Мне-то что, наплевать.

      Нонка протянула руку и сдвинула тучу в сторону, тепло и свет свободно бросились в комнату. Солнце сквозь розовый ажур Нонкиной блузки проникло в ее прозрачную плоть. И она, поворачиваясь, нежась в греющем свете, приманивая, улыбнулась Андрею. Они все трое как-то очень быстро снова очутились на кухне, за тем же круглым столом. Волосы Нонки сияли светом, который она принесла с собой.

      – Кофе еще будем? – равнодушно спросила Нонка.

      – Нет, спасибо, – Анна обрадовалась, как ровно звучит ее голос.

      – Ой, а завтра опять вставать когда… Надоело до чего… – Нонка закинула руки с тонкими прожилками, потянулась, сахарно хрустнула. – Хоть бы она сдохла, эта работа!

      – Да брось ты! Левчук для тебя… Да тебе все можно, – сказала Анна.

      – Зам… Зав… Главврач… – на мотив детской песенки негромко запела Нонка. – Зам… Зав… – Îна лукаво посмотрела на Анну. – А ты с ним цапаешься. Глупо. Нормальный мужик. Начальство.

      Анна вспомнила Левчука, его накрахмаленный, капустно жесткий халат, уже оформившееся брюшко, плавно начинающееся от подбородка. Неприятно гладкую кожу. Маленький рот с нечистым дыханием. Левчук отделился от стены, в меру призрачный, ненавязчивый. Он с вежливым вожделением глядел на Нонку.

      Но, похоже, туча не собиралась оставлять их в покое. Край ее вполз в кухню, смахнул куда-то косую тень часов, а заодно расправился с обходительным Левчуком, стерев его с чистой розовой стены. Погасли листья и рябина на расписных деревянных ложках. Заметно потемнело. Налетел шепчущий холодок.

      – Дождь будет, – Анна встала, стараясь не глядеть на Андрея.

      – Ты что, пережди!

      – Да нет, у меня зонтик.

      Анна вышла на лестницу. Дверь за ней так резко захлопнулась, что она не успела даже кивнуть, улыбнуться. Вгрызаясь в металл, повернулся ключ.

      Сейчас Нонка потащит его в ту комнату, завалится навзничь на жеребячью скользкую тахту, сияя жирным и нежным телом. Хочешь вдоль, хочешь поперек… Да какое мне дело, мне-то какое дело?

      В этот миг в сумке Анны, свисающей с плеча, что-то слабо шевельнулось, словно живое существо проснулось и теперь уютно возится, устраиваясь поудобней. Анна быстро ощупала сумку, под пальцами вылепился острый выпирающий угол.

      Кристалл! Как он тут очутился? Это Он положил, Андрей. Он. Тайком от Нонки. Чтоб Нонка не заметила. А зачем? Чтоб кристалл был у меня. Не положил, а подарил. Мне. Теперь он мой. Сейчас Нонка заметит пропажу, хватится. Станет искать, догадается. Сейчас она распахнет дверь, выбежит, начнет трясти перила, повиснет в воздухе вниз головой, завизжит: отдай, отдай!

      Анна прижала